Она не смогла бы так легко и свободно говорить об этом ни с одной подругой, вообще ни с одним взрослым человеком. Но Джой, .расцветающая Венера, чувствовала себя гораздо моложе своих лет. А Персиваль Артур, юный Эрот, порою вдруг делался на десяток лет старше, чем был на самом деле. Оттого они и сблизились. Она смутилась, осознав, что доверила тайну, которой женщина делится в последнюю очередь (мужчина устал от нее), этому неопрятному школьнику. А Персиваль Артур с комариным занудством возразил:

— Скажу тебе, что когда он стоял, вылупившись на тебя, то не производил впечатления человека усталого. Все, что хочешь, только не это!

— Ну, что ж. Я полагаю, это — правда. Он писал мне позже, намекая, будто не то имел в виду, но к тому времени мне было абсолютно все равно, что он имел в виду.

— О! Получив отлуп, некоторые возвращаются к состоянию, когда их больше не утомляют люди? Как интересно, — задумчиво произнес Персиваль Артур. Внезапно его внимание привлекло такси, со свистом пронесшееся мимо. Он повернулся, чтобы проследить взглядом за его стремительным движением, затем сел на место и отрывисто спросил: — Ну и что, ты жалеешь, что не вышла замуж за этого Форда?

Джой устремила взгляд на вечереющее небо над морем справа от дороги. Разгорался великолепный абрикосово-золотой закат, который предвещал прекрасную звездную ночь, одну из многих удивительных и ярких южных звездных ночей.

Джой чувствовала себя настолько взбудораженной, что сомневалась, сможет ли заснуть, и в то же время ее охватила печальная задумчивость. Отчего? От сковывающей силы мужских глаз? Она видела их, чувствовала… Не темные итальянские глаза под черными бровями, а полунасмешливые, тревожащие, голубовато-серые, выражающие волю и уверенность (словно выбор уже сделан), в которых светилось что-то дьявольское, как в английских небесах в июне перед грозой.

Джой вдохнула теплый воздух, выпрямилась и сообщила деловым тоном своему юному другу:

— Ну, конечно, все были довольны, что я не вышла замуж за Джеффри Форда!

— А почему — конечно?

— О, эти твои вопросы…

Но эти вопросы мучительно гудели в ее голове. Почему-то только сейчас она увидела, что Джеффри Форд слишком молод, слишком напоминает вечного студента своим хрупким телосложением, слишком похож на свою мать, слишком свободно ведет беседы о том, «что имел в виду, чего не имел в виду»… Слишком… Слишком… А может быть, недостаточно… Так что же все это значит?

— Джой, надо ли это понимать так, что ты рада выйти замуж за дядю Рекса?

И Персиваль Артур, склонив свою взъерошенную, покрытую пылью голову набок и скрестив на груди руки в оборванных манжетах, вдруг задумчиво произнес:

— Ты страшно влюблена в него, не так ли?

— Разве не пристало женщине быть страшно влюбленной в человека, за которого она вышла замуж? — шутливо ответила Джой.

Персиваль Артур не поддержал шутливого тона:

— Я не это имел в виду.

— А что же?

— Я хочу сказать, что ты сейчас больше влюблена в него, чем в Лондоне, до того, как мы приехали сюда. Здесь ты совсем другая. Я заметил — ты влюблена… Влюблена в Рекса.