Часы в большой гостиной на первом этаже медленно пробили три раза.
Наверху, в спальне Димы Негодяева, было сумрачно, почти темно. На улице вовсю светило майское солнце, пели птички и цвела акация, лишь на окно Диминой спальни были опущены жалюзи. Дима не любил яркого солнца - дневной свет мешал ему спать. Он лежал ничком на постели, зарывшись лицом в подушки и скинув с себя одеяло; но он уже проснулся, несмотря на то, что глаза его были закрыты.
Часы в гостиной смолкли; но в передней тут же послышалась мелодичная трель дверного звонка. Не открывая глаз, Дима лениво повернулся на другой бок и еще глубже зарылся курчавой головой в мягкие подушки.
“Открывать не буду, - сонно подумал он, - Отстаньте вы от меня все. Поспать человеку не дадут…”
Однако в дверь все звонили и звонили. Звонок был мягкий, мелодичный, затихающий через секунду - Дима ненавидел резкие звуки, так же как и резкие запахи духов: у него болела голова и от того, и от другого. Он не выносил шума, громких человеческих голосов, у него болели глаза от яркого света. А еще он терпеть не мог в людях такое качество, как настырность. Вот и теперь его раздражали звонки в дверь, но, разморенный сном, он не мог заставить себя подняться с кровати и спуститься на первый этаж.
Кто- то внизу открыл дверь: наверное, домработница. Через секунду Дима услышал до боли знакомый кашель и громкий голос. “Салтыков приперся… -недовольно подумал он, - Черт бы его побрал…”
- Димас! - Салтыков вихрем ворвался в спальню, - Ты че, спишь что ли? Так и жизнь проспишь!
Дима, зевая, сел на кровати и с трудом продрал глаза.
- Андрей?
- Держи хуй бодрей!
- Да пошел ты, - Дима опять закрыл глаза и откинулся на подушки.
- Вставай давай, я халтуру принес, - Салтыков достал из кейса чертежи и разложил их на столе.
Диме очень не хотелось вставать и приниматься за скучные инженерные расчеты. К тому же, в дипломном проекте у него еще конь не валялся, в то время как Салтыков, несмотря на свое вечное распиздяйство, уже успел написать больше половины диплома, и даже ухитрялся где-то находить заказчиков и брать на дом халтуры. Конечно, не без помощи отца, который занимал пост директора Архангельскгражданпроекта и время от времени давал сыну возможность подзаработать.
- Ты пока посчитай нагрузки, а я пойду покурю, - сказал Салтыков и тут же просочился на балкон.
Он не спеша выкурил сигарету. Возвращаться обратно в комнату, где корпел над СНиПами Дима Негодяев, Салтыкову не очень хотелось, и он, чтобы потянуть время, позвонил Райдеру.
- Андрюхич, здорово! - бодрым голосом начал Салтыков, едва Райдер взял трубку, - Ну че, ты где щас? А, в универе… Яасно. А я тут халтуру взял, третий день черчу как проклятый… Ты к Сане пойдешь сегодня? А, ходил уже… Ну, как он там? Живой? Че говоришь? Прооперировали нормально? Аа, яасно.
Дима устало откинулся на спинку стула. Он вспомнил, что собирался сегодня навестить в больнице брата, которого положили на операцию. Саня давно был болен, и после операции чувствовал себя еще хуже. Дима был с ним в натянутых отношениях, но все-таки сильно переживал за брата.
Салтыков же, тем временем, переговорив с Райдером, подумал и набрал номер Оливы.
- Привет-привет! - произнес Салтыков, но уже другим, более фамильярным тоном. Дима, которому из комнаты было все слышно, сразу понял, что Салтыков теперь разговаривает с девушкой, - Как настроение?… Да с чего! Ну, броось ты, Оливка, хорош грузиццо! Этот членистоногий тебя не стоил…
Дима усмехнулся. Он даже забыл, что искал в СНиПе, и, отложив его в сторону, весь превратился в слух.
- А у вас в Москве, говорят, щас жара аномальная? - продолжал Салтыков на балконе, - Тридцать градусов?! Да ты че!… Ну пипец, это ж все мозги расплавятся! Да, как насчет Питера?… Ты едешь? Когда? В июле… А в каких числах?… О, круть! Мы с Негодом тоже поедем в Питер к Майклу после диплома… Я так хочу с тобой потусоваться! В Эрмитаж сходим. В этот, как его… в Петергоф… Да, непременно! Какая там стенка, ты говоришь? Марсово поле?… Да, непременно полезем на эту стенку, непременно! Можно будет еще на носу Авроры в “Титаник” поиграть…
Димка едва не прыснул от смеха. “О, как заплетает! - не без зависти подумал он, - Да уж, чего-чего, а с девчонками Салтыков умеет обращаться… Ты смотри, какой ловкий - все маневрами, маневрами, Эрмитаж, то да се, а у самого наверняка одно на уме… Хотел бы я знать, какую дурочку он на этот раз окучивает… Будет ей там Эрмитаж, я воображаю…”
Салтыков, закончив разговор, вошел в комнату. Дима опять принялся листать СНиП.
- Ну, как у тебя продвигается? - Салтыков заглянул ему через плечо.
- Салтыков, отойди, ты мне свет затемняешь, - раздраженно выпалил Дима.
- И это все, что ты успел сделать? - Салтыков даже присвистнул, - Тебе, Димас, деньги не нужны что ли?
- Все равно ты большую часть себе заберешь.
- Но-но-но! - Салтыков повысил голос, - Что ты за человек такой, а, Негодяев? Сказал бы спасибо, что я тебе халтуры таскаю - нет, ты опять бурчишь, опять недоволен. Все, в следующий раз один буду делать. С тобой каши не сваришь.
…Саня лежал в больничной палате такой же бледный, как стены и постельное белье. У него несколько дней была такая высокая температура, что он все видел как сквозь сито. Теперь же температура спала, но чувствовал он себя, мягко говоря, неважно.
Салтыков и Дима Негодяев вышли из дома и направились к нему в больницу. От весеннего воздуха у Димы, давно не выходившего на улицу, даже голова закружилась.
- Салтыков, иди помедленнее, ты так летаешь, что я за тобой не успеваю, - сказал он.
- Так мы и до завтра с тобой не дойдем, - ответил Салтыков, оглядываясь на приятеля, - Слышь, ты че такой бледный-то, как полотно! Тебе, Димас, гематоген надо жрать.
- А тебе курить надо бросать, - съязвил Негодяев, - Ты уже себе все легкие прокурил, и дым скоро из ушей полезет.
- Что правда, то правда, - засмеялся Салтыков, - Больше двух дней не могу выдержать без сигарет, хоть умри!
- Кстати, Мишаня звонил, спрашивал, на какое число мы в Питер поедем.
- Ну давай на пятнадцатое июля.
- Я, честно говоря, даже не знаю… Пока рано планировать, все зависит от того, как диплом…
- Ой, Димас, ну опять ты! - Салтыков досадливо поморщился, - Никуда твой диплом от тебя не денется - не может же быть пять лет обучения коту под хвост! Я дак даже не парюсь по этому поводу.
- Конечно, ты не паришься…
Тем временем парни уже прошли больничный двор и, сунув охраннику внизу сто рублей, поднялись на третий этаж в палату к Сане Негодяеву.
- Ты давай, поправляйся! Чтоб через неделю уже бегал как огурчик!
Саня слабо улыбнулся. Все-таки умел Салтыков расположить к себе людей.
…Вечером этого же дня Салтыков, как обычно, переписывался с Оливой. Они всегда находили, о чем поговорить, и их беседы каждый раз затягивались за полночь. Говорили они обо всем: о друзьях, об общих знакомых, о политике, об учебе, о самих себе. То ржали над чем-нибудь, то строили планы на это лето, предвкушали, как в Питере будут тусоваться всей компанией, а из Питера поедут в Москву, а из Москвы на юга, а потом в Архангельск… Развлечениям не будет конца! Они будут днем ездить и смотреть всякие достопримечательности в Питере и Москве, на юге купаться в море и загорать на пляже, а ночью ходить по клубам, пить пиво, играть в бильярд, короче - отжигать на полную катушку.
Олива, конечно, еще очень переживала по поводу ухода Даниила к Никки. Она ненавидела их обоих в равной степени: Даниила за то, что предал ее, Никки - за то, что она, как казалось Оливе, хитростью расставила сети и поймала в них Даниила. Олива считала Салтыкова своим лучшим другом, ей было очень приятно и интересно общаться с ним, и, конечно, она поделилась с ним своими переживаниями. Однако реакция Салтыкова была весьма своеобразной.
- Нуу, блин, нашла о ком слезы лить! Тоже мне, колдун-пердун. Видел я его тут на улице - шел и еблом вращал, гы-гы! Наверно, драконов высматривал…
- Ну ты скажешь тоже! - фыркнула Олива. Ее рассмешила фраза Салтыкова, - И потом, он не драконов, а архангелов с мечами видел…
- Да один хуй, - отвечал Салтыков, - А секс-то был у вас или нет?
- В том-то и дело, что нет! Он до этого не допустил.
- Хыыыы! - заржал Салтыков, - Все ясно. Он, наверно, драконов испугался. Или за письку свою боялся - ведь дракон-то с мечом!
- Точно-точно! - в свою очередь заржала Олива, - Правда, было б за что бояться… Я и письки-то там у него в штанах толком не видела. И все-то он в туалет бегал каждые пять минут…
- Хе-хе! Так он поддрачивал, значит! - Салтыков и тут не растерялся, - Но! Может, он пытался аппарат свой завести? Подергает чуток, потом обратно бежит - пока бежит, все снова опускается. Вот и бегал каждые пять минут.
- Ооооой, пиздец! - Олива аж согнулась пополам от смеха, - Ха-ха-ха-ха! Жжошь! Я пацталом!
В другой раз, среди ночи, Оливу разбудила смска Салтыкова:
- Олива, ты спишь или нет? Срочно включай REN-TV: там один мужик надел себе на член стальную гайку! Интересно, Сорокдвантеллер себе на член что-нибудь надевает или нет?
“Придурок…” - подумала Олива и расхохоталась.
А Даниил все-таки объявился. Объявился он именно тогда, когда Олива меньше всего о нем думала, вернее, смотрела на него уже другими глазами - глазами Салтыкова, а не влюбленной девушки.
- Здравствуй, - написал он ей в мейл-агент.
- Что тебе надо? - ответила Олива.
- Ты успокоилась?
- Я не понимаю, какого хрена ты мне пишешь после всего, что произошло…
- А что произошло? Ничего непредвиденного я не заметил, - сказал Даниил.
- Это все, что ты хотел мне сказать?
- Смотря что ты хотела услышать.
- Я уже ничего не хочу услышать, по крайней мере, от тебя.
- Тем лучше, по крайней мере, ничто не будет мешать нормальному общению.
- Я не собираюсь с тобой общаться, - сказала Олива.
- Пока что это у тебя плохо получается.
- Знаешь что, хватит. Меня эти нюансы больше не интересуют, - жестко обрубила она, - Ты мне в душу насрал, я тебе никогда этого не прощу. И больше не собираюсь иметь с тобой ничего общего.
- Я тебе не давал никаких обещаний, - сказал Даниил, - Кроме того, это самый лучший из вариантов, который можно было выбрать.
- Вот как?
- Или, может, ты хотела, чтобы все кончилось, когда зашло бы порядком дальше?
- Ты так хотел, чтобы все кончилось? - не без ехидства произнесла Олива, - Что ж. Ты добился своего.
- Не надо меня интерпретировать, - сказал Даниил, - Пожалуйста.
Олива промолчала.
- Тебе не кажется, что ты идешь по замкнутому кругу? - прервал молчание он.
- Кажется. Но тебя это не касается.
- Я могу помочь тебе, только если ты сама захочешь выйти из ситуации, но если не хочешь помощи, то прочти книги Курпатов - Самые дорогие иллюзии, Ричард Бах - Иллюзии, Паоло Коэльо - Алхимик, Анхель Де Куатье - Схимник. Тогда, по крайней мере, ты сможешь с людьми говорить так, чтобы тебя поняли.
- Знаешь что?! - вскипела Олива, - Пошел в жопу!!! Понял?! Засунь себе свои книжки знаешь куда… Иди вон, своей дуре Никки помогай - она в этом больше нуждается, а я уж как-нибудь без помощи сопливых обойдусь.
- Ну, если ты действительно так хочешь, пожалуйста. Удачи тебе, будь счастлива.
- Счастлива?! - Олива аж задохнулась от негодования, - Нет уж. Хватит. Побыла.
- Жаль, что сломалась, не все выдерживают, - ответил Даниил, - Как знаешь. Жестокостью ничего не добьешься, ни в мыслях, ни в жизни…
- Да? А ты добился… Хороших результатов добился ты, - со злостью произнесла она, - Ну что ж, давай, дерзай. Умник блин. Ты знал, чего добивался? Все ходы вперед просчитал? Только ты одного не учел - в жизни за все надо платить. И ты еще за все заплатишь…
- Я уже заплатил. Время покажет, чего ты так добьешься, вот только жаль, не увижу.