Будильник Рафаэлла поставила на полседьмого, а часом позже тихонько выскользнула из парадной двери. Она успела переговорить с одной из сиделок Джона Генри и объяснить, что собралась к ранней мессе, а потом на долгую прогулку. Вроде бы исчерпывающая мотивировка отсутствия, которое предположительно продлится несколько часов. Во всяком случае, на это она и рассчитывала, торопливо шагая по улице в декабрьском тумане, в утреннем холодке, кутаясь в манто, а жемчужно-серый свет омывал все вокруг. Она быстро добралась до уютного домика на Вальехо и удовлетворенно отметила, что многие окна в нем уже освещены. Значит, Алекс уже встал, и она, бросив взгляд на большой медный дверной молоток, засомневалась, стучать ли, звонить ли или же воспользоваться своим ключом. Наконец она предпочла дать отрывистый звонок и стояла там, дыша часто и возбужденно, в ожидании, с улыбкой на лице. И вот открылась дверь. Без единого слова Алекс быстро втянул ее в дом и сжал в объятиях. Так и не успев что-либо произнести, губы его отыскали ее губы и слились с ними, как показалось, очень надолго. Он не отпускал ее, она впитывала тепло его тела, а он гладил ее по блестящим черным волосам. И поглядывал на нее словно бы в удивлении, будто по-прежнему восхищаясь, что они вообще знакомы.

– Здравствуй, Алекс. – Глаза ее заморгали от радости.

– Здравствуй. – И чуть отступив: – Выглядишь ты прелестно.

– В такую рань – едва ли.

Но это было так. Она словно бы пронизана светом. Ее большие глаза сверкали, словно ониксы, лицо разрумянилось от быстрой ходьбы. На ней были бледно-персиковая шелковая блузка, бежевые брюки и манто из рыси. Из-под брюк виднелись рыжеватые замшевые туфли от Гуччи.

– Как Аманда? – Рафаэлла показала взглядом наверх, и Алекс не замедлил улыбнуться.

– Еще спит. – И думал он не об Аманде.

В это утро он мог думать только об этой невероятно красивой женщине, что стояла перед ним в прихожей, и не решался выбрать, глядя на нее, как быть: то ли проводить вниз в кухню и угостить кофе, то ли увлечь наверх с куда менее скромными намерениями.

Наблюдая в нем внутреннюю борьбу в поисках решения, она усмехнулась:

– У тебя, Алекс, вид явного злоумышленника. – Слегка раздразненная сама, она сняла тяжелое рысье манто и бросила на перила лестницы.

– Ну уж? – Он изобразил невинность. – С чего бы это?

– И я теряюсь в догадках. Могу я приготовить тебе кофе?

– Я как раз хотел этим заняться. – Но выглядел он расстроенным, чем развеселил ее.

– Разве?

– Ничего-ничего… не обращай внимания. – Он провел ее вниз, но не успели они одолеть первую ступеньку, как он принялся целовать Рафаэллу, сжав в объятиях, и они надолго застряли там. Тут-то и обнаружила их Аманда, спросонок бредущая вниз по лестнице в спальном халате, голубом в цветочек, с ореолом светлых волос вокруг милого юного личика, с легким румянцем на скулах.

– Ой, – всего-то и было произнесено в удивлении, но Рафаэлла сразу услышала и отпрянула от Алекса. Обернулась, немного покраснев, и прочла во взгляде Аманды кучу вопросов. Потом Аманда перевела глаза на Алекса, словно надеясь получить объяснения от него. При этом Рафаэлла подумала, что сама смотрится совсем как девчонка.

Рафаэлла шагнула навстречу Аманде, мягко улыбнулась и протянула руку, чтобы лишь коснуться пальцев, выглядывающих из-под края гипсовой повязки.

– Прошу простить меня за столь раннее вторжение, с самого утра. Я… я хотела посмотреть, как ты тут.

Вначале оробев, что ее застали целующейся на лестнице, она вдруг ощутила прежние страхи, касавшиеся встречи с Амандой, но девочка выглядела такой хрупкой и бесхитростной, что было невозможно считать ее хоть сколько-нибудь опасной. Рафаэлла подумала об угрозе со своей стороны, побаиваясь, что могла смутить девочку.

Но тут Аманда улыбнулась, легкий румянец набежал на щеки.

– Все нормально. Извините, я не хотела помешать вам с дядей Алексом. – Ей понравилось смотреть, как они целуются. В собственном доме она никогда не наблюдала никаких нежностей. – Не думала, что тут кто-то есть.

– Обычно я не хожу в гости так рано, однако…

Алекс вмешался в разговор, желая растолковать Аманде, кто такая Рафаэлла и сколь много значит для него, чтоб понять это, Аманда достаточно взрослая.

– Это твоя волшебница крестная, которая украсила тебе комнату, Мэнди. – Взгляд был нежен, когда он смотрел на них обеих, а все трое переминались у лестницы.

– Это вы? Это вы сделали?

Рафаэллу позабавила восторженность девочки.

– В основном да. Не скажу, что я дизайнер, но с наслаждением обставляла жилье для тебя.

– Как же вы справились так быстро? Алекс говорил, что там ничегошеньки не было, когда он уезжал.

– Я все это наворовала. – Все расхохотались. – Тебе нравится?

– Вы шутите? Это облом! – На сей раз Рафаэлла усмехнулась над ее восхищением и жаргоном.

– Я очень рада. – Хотелось обнять девочку, но Рафаэлла не решалась.

– Дозволят ли дамы предложить им завтрак? – с поклоном спросил Алекс.

– Я тебе помогу, – вызвалась Рафаэлла, следуя за ним вниз по лестнице.

– И я! – Кажется, впервые со времени трагедии Аманда проявила заинтересованность. И еще бодрее выглядела час спустя, когда они втроем пересмеивались, наевшись тостов и яичницы с ветчиной. Мэнди даже ухитрилась намазать себе тост маслом, невзирая на гипс, Рафаэлла приготовила кофе, а Алекс все остальное.

– Отличная команда! – польстил он обеим, когда они поддразнивали его, что повар больно важничает.

Рафаэлла принялась убирать со стола, наслаждаясь тем, что все трое чувствуют себя уютно вместе, и вроде как получила она бесценный подарок.

– Можно, я помогу тебе одеться, Мэнди?

– Конечно. – Девичьи глаза загорелись.

Через полчаса при помощи Рафаэллы она была одета. Но Алекс и Рафаэлла опять остались вдвоем лишь в девять часов, когда пришла новая экономка.

– Какая же она замечательная девочка, Алекс!

Он просиял:

– Верно ведь? И… Боже, это поразительно, Рафаэлла, как быстро исцеляется она от того, что… что с ней было. Прошла всего-то неделя. – Вспомнив об этом, он посуровел.

Рафаэлла припомнила, медленно кивнув, прошедшую неделю.

– По-моему, ей станет совсем хорошо. Благодаря тебе.

– Наверное, благодаря нам обоим.

Ему запомнилась ласковая, обворожительная манера ее обращения с девочкой. Он был тронут тем, с какой теплотой держалась Рафаэлла и как нашла путь к сердцу Аманды, и понадеялся, что хорошие времена ожидают всех троих в ближайшее время. Теперь Аманда, как и Рафаэлла, – часть его жизни, и ему очень важно, чтобы между ними установилась душевная близость.