«Ванная комната может многое рассказать о семье», — думала Фейт, снимая с душа несколько пар колготок. Было очевидно, что этой ванной пользовались молоденькие девушки, такие же легкомысленные, как все девчонки в их возрасте, — повсюду были разбросаны мокрые полотенца, украшения для волос и ароматизированные лосьоны. Но при этом вся ванная сверкала — все было тщательным образом вымыто. А в шкафчике лежали аккуратно сложенные чистые полотенца. Значит, кто-то из членов семьи все-таки следил за порядком. И еще бросались в глаза яркие высушенные цветы, украшавшие белые полочки над комодом, и крахмальные желтые занавески на фоне узорчатой плитки. Благодаря цветам и занавесочкам самая обычная ванная выглядела весьма оригинально.

Оказалось, что помыться, не намочив повязки, — не так-то просто. Но Фейт все же справилась с этой задачей и натянула белую футболку с атласными вставками и джинсовые шорты — Белинда позаимствовала одежду у одной из своих младших сестер. Сейчас ее уже не так шатало, но по-прежнему кружилась голова и чувствовалась боль во всем теле.

Опираясь на костыль, она подошла к двери, открыв ее, увидела Адриана, стоявшего у стены. Окинув Фейт взглядом, он покачал головой и проговорил:

— Вы надели майку и шорты моей младшей сестры. Когда я был здесь в последний раз, Елена играла в куклы, а теперь… Может, спрятать ее подальше от мужских взглядов? Наверное, мужчины смотрят на нее так же, как я на вас.

Фейт невольно потупилась. Этот взгляд Адриана… Казалось, он прожигал ее насквозь. Может быть, ей все-таки следовало лечь с ним в постель, когда они ночевали в мотеле? Может, тогда бы она больше не думала об этом?

— Поверьте, вам не удастся ее спрятать. К тому же девочкам в ее возрасте нравится проверять свою власть над противоположным полом. Но я-то уже вышла из этого возраста, — добавила она, взглянув на него с вызовом.

Адриан подошел к ней поближе.

— Когда-то я менял Елене подгузники, — проговорил он с усмешкой. — А теперь… Теперь даже не знаю, что делать. Как вы себя чувствуете?

Опираясь на костыль, Фейт переступила порог ванной и сделала несколько шагов.

— Жива. Почти. Лучше отведите меня к своей маме до того, как начнется настоящая боль.

— Маме сейчас делают химиотерапию. Доктора говорят, что рак под контролем, но лечение вызвало осложнения. Ей давали лекарства от остеоартрита, повышенного давления и еще множества других болезней, и сейчас она очень слаба. Говорят, что после сеансов химиотерапии ей становится лучше, но… — Он тяжко вздохнул. — Все-таки ей лучше находиться в постели.

— Вы могли бы сейчас как-нибудь помочь своей семье? — спросила Фейт.

— Во всяком случае, я должен находиться здесь, вместе с ними.

Фейт внимательно посмотрела на него. Было очевидно: он считал себя виноватым из-за того, что четыре года провел вдали от семьи.

— Разве вы виноваты в том, что вас оклеветали? — сказала она. — Может, возьмете на себя ответственность за рак вашей матери, а также за войны и голод в Африке?

Он взглянул на нее с удивлением.

— И это вы та милая и покладистая женщина, которой похвалялся Тони?

— Возможно, когда-то я действительно была такой, — пробормотала Фейт. — Но теперь это в прошлом.

Миновав холл, они остановились перед закрытой дверью.

— Так вы представите меня вашей матери? — Она старалась не смотреть на Адриана. — Или мне войти без вас?

— Вы оказали бы мне величайшую услугу, — усмехнулся Адриан.

Немного помедлив, он постучал. Услышав голос матери, открыл дверь и пропустил вперед Фейт.

— Pobrecita! — воскликнула лежавшая в постели по жилая женщина. — Mi hijo es un idiota mayor.

Фейт улыбнулась:

— Solamente un idiota menudo, senora.

Хотя редеющие черные волосы матери были тронуты сединой, а на лбу пролегли морщины, она все еще смеялась как молодая.

— Мой сын наконец-то научился выбирать женщин. Для меня это самое лучшее лекарство.

— Ее зовут Фейт, — сказал Адриан. — Думаю, тебе понравилась бы любая женщина с таким именем. Может, мне оставить вас наедине, чтобы вы могли перемыть мне все кости?

— Нет-нет, ей надо побыстрее лечь в постель. И я теперь смогу спокойно отдохнуть, потому что знаю: ты в хороших руках, а завтра, Фейт, мы с вами поболтаем подольше, comprende?

— Si, senora. Con su permiso.

Адриан повел Фейт к двери. Обернувшись, сказал:

— Мама, она не говорит по-испански. Она притворяется, чтобы произвести хорошее впечатление.

Мать Адриана засмеялась и что-то быстро проговорила по-испански. Он улыбнулся и закрыл за собой дверь.

— Ей ведь уже лучше? — спросила Фейт. На нее вдруг навалилась усталость, и она старалась побыстрее добраться до спальни.

— Да, намного лучше. И она сказала, что я буду трижды дураком, если отпущу вас. — Адриан открыл дверь и пропустил Фейт в комнату. — Так что думаю, мне придется держать вас здесь в качестве наложницы и мы произведем на свет прекрасных детей. И все будем мыть посуду, чтобы заработать на жизнь.

Проклятие, он был необыкновенно красив. И конечно же, она не отказалась бы от очаровательного малыша. Но снова связываться с адвокатом?.. Нет уж, с нее довольно. Она будет жить так, как ей нравится.

Кроме того, она знала, что Адриан не собирался заводить детей.

— В таком случае мне придется сбежать от вас. Думаю, ваша мама меня поймет. Мне нужно позвонить в страховую компанию и организовать перевозку,

Они прошли в комнату, и он усадил ее на постель.

— Сегодня вы туда не сможете позвонить. Может быть, завтра утром. Поймите, сейчас уже слишком поздно — вы простонали весь день. Страховая компания, наверное, уже закрылась.

Фейт насупилась. Покосившись на Адриана, пробор мотала:

— Когда-нибудь вам придется заплатить за это.

— А вам не кажется, что я уже заплатил?

В следующее мгновение дверь за ним закрылась.