Молли была убита горем.

Несмотря на слабости своего отца, она всегда считала его неуязвимым. И вот он погиб – пал от пули полицейского. Она осталась одна.

У нее болела голова, глаза покраснели от слез. Малыш увел ее с короткой поминальной службы. Вернувшись в гостиницу, он велел принести ужин в номер. Налил мадеры в две рюмки и протянул одну Молли.

– Выпей, – велел он. – Это поможет тебе расслабиться.

Молли хлебнула вина и почти сразу же почувствовала себя лучше.

– Спасибо, Джефф. Ты обо всем позаботился. А теперь, если не возражаешь, оставь меня одну. Я ужасно устала.

– Выпей еще рюмку мадеры и будешь спать как младенец.

– Хорошо бы, – устало пробормотала Молли.

Он налил ей еще одну рюмку.

Молли не помнила, как оказалась на диване, рядом с Малышом. Он обнимал ее за плечи, а она положила голову ему на плечо. Это казалось таким естественным! Она выпила вторую рюмку.

– Сегодня ночью я останусь с тобой, – сказал Малыш, и в затуманенном мозгу Молли зазвучали тревожные звоночки.

– Нет-нет, это ни к чему.

Она выскользнула из-под его руки и встала. Малыш тоже поднялся.

– Молли, милая, твой папа умер, и теперь я должен о тебе заботиться. Завтра мы поженимся и…

– Поженимся? – Она удивленно округлила свои заплаканные глаза. – Я не собираюсь выходить за тебя замуж, Малыш. Выйди из моей комнаты.

– Ты сама не знаешь, что тебе надо. Ты еще ребенок. Избалованный ребенок, который не имеет понятия о том, что значит быть женщиной. – Он навис над ней. – Не хочешь выходить замуж, не надо. Но ты моя женщина, Молли, и я тобой овладею.

Молли машинально потянулась к пистолету, который должен был висеть у нее на бедре, но вспомнила, что, уходя на поминальную службу, оставила его в номере. Пистолет лежал в другой комнате.

Попятившись, Молли сказала:

– Ты говоришь странные вещи, Малыш. Я не твоя и никогда не стану твоей.

– Еще как станешь, милая, – протянул он, надвигаясь на девушку. В глазах его сверкал недобрый огонь.

Стараясь не выдать свой страх, Молли предупредила:

– Я буду кричать.

– Кричи сколько влезет. – Малыш хищно усмехнулся. – Никто не обратит внимания.

Он был прав. В этой второсортной гостинице кричали и вопили круглые сутки, но никому ни до чего не было никакого дела.

Молли понимала, что ее единственная надежда – это не показывать свой страх, поэтому произнесла ровным тоном:

– Я запрещаю тебе…

– Прежде всего, – перебил он, – ты не смеешь мне ничего запрещать. Может быть, ты крутила своим пьяным папашей, но я не собираюсь плясать под твою дудку.

Он схватил ее за руку и грубо привлек к себе. Не успела Молли опомниться, как он больно впился в се губы своими тонкими твердыми губами. Она дернула головой.

Он отпустил ее, и она попятилась, вытирая рот рукавом. Малыш как ни в чем не бывало начал расстегивать рубашку.

– Мне нравится, когда женщина сопротивляется, – сказал он. – Я хотел быть с тобой нежным, но, вижу, тебе это не нужно. – Его серые глаза возбужденно блестели. – Ты будешь драться со мной, милая? Царапаться и кусаться, заставляя меня взять тебя силой?

На его бородатом лице играла довольная усмешка. Он снял рубашку и отбросил в сторону.

– Ты ненормальный! – сказала Молли, возмущенная его словами и видом его голого торса. Его грудь, живот и плечи покрывали густые темные волосы. Он напоминал большого страшного зверя. – Безумец!

– Это ты делаешь меня безумцем, – отозвался он. – Я обезумел, когда впервые тебя увидел. Ты была худенькой пятнадцатилетней девчонкой, а я уже тогда представлял себе, как ты будешь обнимать мою спину своими длинными ножками.

– Заткнись, грязный ублюдок! – крикнула Молли. Ее фиалковые глаза сверкали гневом и отвращением.

– Теперь ты уже не худенькая девчонка. Под твоей блузкой прячутся мягкие спелые груди. У тебя большие соски, Молли? Размером с серебряную монету? – Он весело усмехнулся и продолжил: – А твоя симпатичная маленькая попка, обтянутая брюками? Она так соблазнительно вихляет, когда ты ходишь! Мне не терпится ее обнажить…

– О Боже! – выдохнула Молли и побежала к двери.

Но он загородил дорогу и опять притянул ее в свои объятия. Разозлившись, Молли сделала именно то, чего хотел от нее Малыш: набросилась на него, как тигрица. Она кричала, ругалась и била его кулаками. Она вонзила острые зубы в потное волосатое плечо и со всей силой его укусила. Ему это понравилось. В пылу сражения их животы соприкоснулись, и Молли почувствовала, как он возбужден.

Она стала драться еще отчаяннее, вопить еще громче и ругаться еще забористей.

Малыш наслаждался. Он стоял, широко расставив ноги в сапогах, обнимал ее голыми руками и знал, что это будет самая чудесная ночь в его жизни. Он схватил Молли за подбородок и нагнулся, чтобы поцеловать. В это мгновение рот девушки был открыт, и он беспрепятственно протолкнул туда свой язык. Она лихорадочно вырывалась.

Густая колючая борода Малыша закрывала Молли нос, во рту у нее был его язык. Задыхаясь, она принялась царапать его спину ногтями.

Это помогло. Он оторвался от губ Молли и схватил ее за руки.

– Ты хочешь меня исцарапать до того, как я с тобой пересплю, милая? – Его глаза зловеще блеснули. – Что же будет, когда мы окажемся в постели?

– Я не собираюсь ложиться с тобой в постель! – сказала она и плюнула.

Он завел ее руки за спину и улыбаясь сказал:

– Все в порядке, милая. Ты намочила мою грудь, а я сейчас намочу твою.

Он начал расстегивать ее блузку.

Молли сопротивлялась как могла, но он распахнул ее блузку, взялся за тонкую сорочку и разорвал ее одним быстрым движением.

– Какой же сосок облизать первым? – хрипло спросил он. – Левый или правый?

Восхищенный ее грудью, он слегка отступил назад, и Молли, воспользовавшись моментом, со всей силы ударила его коленом в пах.

Малыш взвыл от боли и отпустил девушку. Молли метнулась к выходу, открыла дверь и понеслась вниз по лестнице, придерживая на груди расстегнутую блузку. Взбешенный Малыш кинулся за ней следом и настиг на ступеньках. Он схватил ее в охапку и снова поднялся по лестнице.

Свидетелями этой сцены стали мужчины, коротавшие время в гостиничном вестибюле. Одни засмеялись, хлопая себя по коленям, другие позавидовали бородатому здоровяку, но никому из них не пришло в голову, что на самом деле здесь происходит.

Вернувшись в номер, Малыш закрыл ногой дверь и прошагал прямо в спальню. Там он бросил Молли на кровать и пригвоздил ее своим большим телом к комковатому матрасу.

Они принялись сражаться среди одеял, и все это время мозг Молли лихорадочно работал. Пока она крутила головой из стороны в сторону, избегая его поцелуев, взгляд ее наткнулся на ножницы. Они лежали на ночном столике. Лезвия ножниц были не длинными, но острыми. Молли понимала, что это ее последняя надежда. Никто не придет к ней па помощь. Придется спасаться самой. Она прикинула расстояние до ножниц и мысленно застонала. Они были слишком далеко.

Был только один способ до них добраться. Молли перестала сопротивляться и, изображая возбуждение, попросила:

– Поцелуй меня, Малыш. Пожалуйста!

Он растерянно смотрел на нее. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он оторвал от нее взгляд.

– Молли, милая, – пробормотал он и поцеловал ее в губы.

Борясь с отвращением, Молли сделала вид, что ей это нравится. Она обхватила руками его шею и ответила на поцелуй, вздыхая и постанывая. Решив, что в ней проснулось желание, Малыш перекатился на спину, увлекая за собой Молли.

Какое-то время они лежали в таком положении, целуясь и лаская друг друга, потом опять перекатились, приближаясь к ночному столику. Молли опять оказалась на спине. Малыш нависал сверху, закрыв глаза от удовольствия. Глаза Молли были широко открыты. Она осторожно подбиралась к столику. И когда пальцы коснулись ножниц, издала невольный вздох облегчения, принятый Малышом за проявление страсти.

Молли схватила ножницы и занесла их над спиной Малыша. В эту секунду он поднял голову и посмотрел на нее почти с нежностью. Она дала ему еще один шанс. Последний.

– Отпусти меня, – взмолилась она. – Пожалуйста! Я не хочу этого. Я не хочу тебя.

– Ах ты, сучка! – прорычал он. – Тебе неприятно, да? Хочешь, чтобы я тебя изнасиловал?

Он опять впился в ее губы своими мокрыми губами и начал расстегивать брюки.

Вздохнув, Молли со всего размаха вонзила ножницы в спину Джеффа Батлза. Он не сразу понял, что произошло.

Внезапно его лицо превратилось в маску боли. Он на мгновение застыл и рухнул на Молли. Истерически рыдая, Молли кое-как свалила его с себя и встала с кровати. Дрожа и всхлипывая, она попятилась назад, закрыв рот ладонями и округлив от ужаса глаза. Что она натворила?

Может быть, он умер? Она его убила! Может быть, бежать за помощью? Послать за врачом? Сообщить в полицию?

Молли поспешно надела свежую сорочку и блузку, пристегнула портупею, взяла свои седельные сумки и пошла в комнату Малыша. Там она быстро запихнула все награбленное добро – золотые монеты и слитки – в изящные кожаные седельные сумки из кроваво-красной кожи, которые отец подарил ей в день рождения, повесила их на плечо и спустилась на первый этаж.

Она вышла на пыльную улицу и с трудом перекинула тяжелые сумки через спину лошади, потом, тяжело дыша, забралась в седло и поскакала прочь.

Ей надо выбраться из Мексики. Лучше встретиться с полицейскими Штатов, чем с Малышом.

Молли пустила лошадь галопом. Она ехала на север, вспоминая слова отца: «Обещай мне, девочка: если когда-нибудь попадешь в беду или тебе понадобится помощь, ты поедешь к Нейпиру».