Это еще кто, подумал я раздраженно и разразился лаем.

Боб поймал меня раньше, чем я налетел на лысого маленького мужчинку, появившегося из лифта. По форме парень напоминал квадрат.

– Тише ты, малявка, – загрохотал незнакомец гулким голосом. – Почему низкорослым природа дает такой громкий пронзительный голос?

У меня еще и много острых зубов!

– Уверен, окружающие то же самое думают и на твой счет, Тони, – усмехнулся Боб.

Квадрат показал моему хозяину средний палец, а затем положил на кухонный стол большую плоскую коробку.

Запах рассказал мне о ее содержимом все.

Пицца! С колбасой и двумя видами сыра. Сыра!

Я прикинул свои шансы. Кротко глянул на Боба. Затрепетал ресницами и ушами.

– И тебе достанется, шалопай. Куда ж без тебя?

Я довольно вздохнул.

– Только веди себя хорошо, – добавил Боб. – Подойди и поздоровайся с моим другом Тони.

Почему бы и нет? Раз Бобу нравился этот квадратный, значит, он не мог быть совсем плохим.

Я осторожно приблизился к Тони. Он распространял вокруг себя такой сильный запах, словно купался в одеколоне. А когда он улыбался, на щеке появлялась здоровенная яма. Может, еще одна дырка задницы?

Тони присел на корточки, его коленки хрустнули.

– Ну, Годзилла, что скажешь? Может, прекратим ругаться и станем друзьями?

Я чуть отступил назад, размышляя над этим предложением. Мне не нравится, когда меня к чему-то принуждают.

– Майлс, дай моему другу шанс. Тони – отличный парень, что бы ни говорили о нем покинутые дамы.

– А еще я умный и предусмотрительный. Я принес тебе подарок.

Я заинтересовался.

Тони что-то достал из кармана. Мой чуткий нос уловил милый сердцу аромат.

– Ты принес ему свиное ухо?

– Угу. Мой пес сходил по этому лакомству с ума.

В общем, от пса Тони я не слишком отличался. Я засеменил на своих коротких лапах к гостю и принялся поскуливать. И пусть я выглядел глупо! Кому какое дело, когда вот-вот получишь свиное ухо?

– Похоже, Майлсу твой подарок пришелся по душе. Ну-ка, малыш, покажи моему другу пару трюков. Сидеть!

Я сел, хотя вовсе не для Квадратного, а для своего хозяина. Какая разница, что думал гость?

Свиное ухо полетело мне в пасть. Вцепившись в него зубами, я бросился искать место, чтобы припрятать лакомство на потом. Кровать подходила лучше всего. Я скользнул под нее. Пол оказался таким пыльным, что я удовлетворенно чихнул: ясно, что никто не найдет мою заначку в столь труднодоступном месте.

Спрятав свиное ухо в уголке у стены, я вернулся к ребятам, сидевшим на диване.

Они жизнерадостно уплетали пиццу, причем с такой скоростью, что я забеспокоился. Они запросто могли обо мне забыть.

Парни обсуждали что-то непонятное.

– Ну и сколько берешь? – спросил Боб.

– Около двухсот.

– Ни фига себе! Ты хорошо раскачался за последние месяцы.

Я глянул на одного, на другого. Меня не замечали.

– Кстати, на днях в качалке я видел твою старую знакомую, – заметил Тони.

– Кого это?

– Похотливую Линду. Оба расхохотались.

– Слышал, она недавно родила. Как сейчас выглядит?

Я снова глянул на одного, на другого. Парни притворялись или действительно позабыли о моих нуждах?

– Ее здорово разнесло. Набери она еще немного, и вполне могла бы участвовать в женском сумо. В легком весе, конечно.

– Боже! А ведь у нее было отличное тело.

– Она…

– Сукин ты сын! Неужели ты с ней трахался?

– Нет. Она просто брала у меня в рот. Она знала свое дело. Сосала так, словно всю жизнь только этим и жила.

Они чокнулись бутылками с пивом и довольно рыгнули.

– Чего я до сих пор не понимаю, это как после брака со стервой вроде Кэти ты мог снова решиться на постоянные отношения с женщиной. Нью-Йорк кишит хорошенькими кисками, готовыми раздвинуть для тебя ноги. Неужели тебе не хочется снова броситься в омут с головой?

Лично я был готов броситься с головой в омут пиццы, которая становилась все меньше и меньше.

– Разве в этом деле можно испробовать что-то новое? Пройденный этап, приятель, – ответил Боб. – Не забудь, первый раз меня захомутали почти в тридцать, когда я уже прилично нагулялся. К тому же у меня самая лучшая девушка Нью-Йорка. Ради чего мне размениваться на других?

– Все верно, но отношения выпивают из мужчин все соки. Это слишком трудная работа.

– Неужто? Тебе почем знать, дружище? Тебе сорок четыре, а ты больше двух дней ни с одной девицей не провел.

– Я предпочитаю ориентироваться на чужой опыт, чем набивать собственные шишки. Уж лучше завести собаку. – Тони улыбнулся мне. – Ее можно любить, о ней можно заботиться, ей можно доверять свои мысли, а в ответ тебя не пилят и не требуют невозможного. Собака не потащит тебя в «Тиффани» «просто поглядеть» на кольца. И не обидится, если ты не принесешь цветы на трехмесячную годовщину отношений.

– Зато собака все уделает, если не выведешь вовремя гулять. И со скуки сгрызет твои любимые ботинки.

– Мелочи! Слушай, это же так здорово – иметь собаку. Мне нравилось…

– Так кончай скулить и купи себе щенка.

– Очень умно! С моим образом жизни только брать на себя ответственность за живое существо! Но мне бы очень хотелось иметь золотистого ретривера. Такого, как мой Хоган…

– Хоган? Почему твоего пса звали Хоган?

– Один из лучших гольфистов двадцатого века. Кстати о гольфе, слышал недавно свежую шутку. Знаешь, что такое удар Рокфеллера?

Боб пожал плечами и выжидающе уставился на Тони.

– Это такой удар, при котором надо попасть точно в лунку, а затем умереть от сердечного приступа.

Оба приятеля засмеялись.

– Дурацкая шутка, – одобрительно сказал Боб. – Как раз для парней, у которых кризис среднего возраста.

– Ха-ха! Не такие уж мы и старые. Мы пока в обойме, – доверительно сказал Бобу Тони. – И в форме.

– Кстати, о форме. Вот-вот начнется матч.

– Да, я забыл о времени. Включай телик, мы же сделали ставки.

И оба развалились на диване, почесывая набитые животы (вот эгоисты!). Боб похлопал по кожаной обивке, приглашая меня устроиться рядом. Уже сообразив, что пицца сожрана окончательно и бесповоротно, я поставил лапы на диван, виляя хвостом и надеясь, что хозяин угостит меня последним куском, который он держал в руке. Мой хвост задел коробку из-под пиццы, стоявшую на журнальном столе. Она упала на пол, и я влез в нее задними лапами. Выяснилось, что к ее дну прилипло немного сыра, который немедленно оказался на подушечках моих лап. Я был готов облизать собственные лапы.

Тони грубо выдернул из-под меня коробку.

Я рявкнул на него. А ну убери руки!

– Эй, до чего ж ты нервный, приятель.

– Майлс, хочешь, чтобы Тони забрал назад свиное ухо, которое он тебе принес?

Испугавшись этой угрозы, я не стал ждать, пока квадратный приятель хозяина отнимет у меня подарок. Я бросился под кровать и залег там, высунув морду. Тем самым я давал понять, что готов охранять свое богатство. Затем, решив, что безопаснее будет все-таки съесть ухо, я достал его из пыли и принялся торопливо жевать.

– Что ты творишь, урод?! – завопил Боб с дивана. Я настороженно поднял уши и стал жевать еще быстрее.

– Нет! Идиот! Что ты делаешь?!

Я испуганно покосился на Боба и вздохнул с облегчением. Хозяин лаял не на меня. Он общался с телевизором.

– Да! Да-да-да! – рявкнул Тони. – Отличный бросок. Я уже чувствую шуршание денег в кармане!

– Не так быстро, Тони. Ха, мяч снова у Коннора. Беги! Беги, сволочь! Ублюдок! Кровопийца! Ну же… а-ааа! Молодец! Кто теперь посмеет сказать, что белые плохо прыгают?

Я вылез из-под кровати и заинтересованно слушал. Боб и Тони перегавкивались, словно две сварливые собаки. Они орали. Вопили. Топали ногами и махали кулаками. Если бы у них были хвосты, то и те бы пошли, наверное, в ход.

Несмотря на все эти вопли, Боб проиграл спор.

Как потом выяснилось, это была лишь капля в море ожидавших нас неприятностей.