Когда Дония вернулась домой с вечерней прогулки, Бейра уже ждала ее на крыльце, восседая в кресле изо льда. Почти рассеянно Зимняя Королева вырезала кричащие лица на ледяной дощечке. Лица эти представляли собой яркие образы фейри, словно они живьем были пойманы в ловушку и корчились и вопили от боли.

— Дония, дорогая, — приветствовала она слащавым голосом, поднимаясь на ноги с такой грацией, словно ее потянули вверх за невидимые нити. — Я уже начала думать, что придется послать за тобой Агату.

Упомянутая ведьма усмехнулась, демонстрирую отсутствие немалого количества зубов.

— Бейра. Как… — Дония не могла найти слово, которое не было бы ложью. Неожиданно? Приятно? Нет, не то. — Что я могу для вас сделать?

— Какой замечательный вопрос. — Бейра коснулась пальцем подбородка Донии. — Как было бы прекрасно, если бы мой сын обладал хорошими манерами, чтобы спросить о том же. — Она раздраженно нахмурилась. — К сожалению, это не так. — В конце двора на границе деревьев несколько охранников поприветствовали Донию. Рябинник помахал ей рукой. — Тебе уже известно, что вытворил мой мальчик?!

Дония промолчала. Это вообще-то и не было вопросом. Насколько все было бы легче, если бы она не застряла между ними, как между молотом и наковальней!

— Он пошел в ее школу. Записался туда как смертный. Представляешь? — Бейра принялась ходить туда-сюда, стаккато ее шагов напоминало стук ударяющихся о крыльцо градинок. — Он провел целую неделю, таскаясь за ней, прямо как твой пес — за тобой.

— Волк. Саша — волк.

— Волк, собака, койот — какая разница? — Бейра замолчала и застыла на месте, словно была ледяной статуей. — Дело в том, Дония, что он взялся за дело. Ты понимаешь, что это значит? Он делает успехи, а ты — нет. Ты подводишь меня.

Агата что-то прокудахтала.

Бейра медленно повернулась, о чем-то задумавшись. Затем поманила ее пальцем:

— Иди сюда.

Не осознавая до сих пор своей ошибки, Агата шагнула на крыльцо, все еще ухмыляясь.

— Тебе кажется забавным, что мой сын может одержать победу? Что он может разрушить все, что я так долго создавала? — Бейра одним пальцем приподняла лицо Агаты, холеный ноготь прорезал кожу ведьмы, и по ее шее поползла струйка крови. — Я не вижу в этом ничего смешного, моя дорогая Агги.

Глаза Агаты расширились от ужаса:

— Я не это имела в виду, моя Королева. — Она умоляюще взглянула на Донию.

— Агги, Агги, Агги, — Бейра несколько раз прицокнула языком. — Дония не поможет тебе. Она не смогла бы , даже если бы захотела.

Дония отвела взгляд и посмотрела на рябинника, который всегда был среди деревьев. Он сочувственно пожал плечами. Все они хорошо знали крутой нрав Бейры и по-прежнему боялись ее.

Крепко обняв ведьму, Бейра коснулась губами ее иссохшего рта и подула. Агата упиралась руками в плечи Бейры, пытаясь освободиться из ее цепкой хватки. Иногда Зимняя Королева снисходила до прощения, иногда — нет.

Сегодня — нет.

Агата боролась, но бесполезно: только король или королева могли выстоять против Бейры.

— Так-то лучше, — пробормотала Бейра, когда тело Агаты подалось вперед и обмякло в ее объятиях. Душа Агаты — тень — стояла рядом с ними, заламывая руки и беззвучно плача. Бейра облизнула губы. — Мне уже лучше.

Она оттолкнула тело Агаты. Тень Агаты упала на колени у теперь безжизненного тела. Ледяные кристаллы высыпались из открытого мертвого рта и скатывались по впалым щекам.

— Теперь уходи. — Бейра жестом прогнала беззвучно рыдающую тень, будто стряхнула насекомое. — А ты работай быстрее, девочка. Мое терпение на исходе.

Не дожидаясь ответа, Бейра ушла в сопровождении тени Агаты, оставляя Донию один на один с трупом на крыльце.

Дония посмотрела на Агату — на тело, которое когда-то было Агатой. Лед растаял, превратившись в лужу под волосами ведьмы.

— Могу я помочь? — Рябинник стоял так близко, что она должна была заметить его задолго до того, как он заговорил.

Дония взглянула на него. Его серо-коричневая кожа и темно-зеленые, цвета листвы, волосы делали его в темноте похожим на тень. Если бы не его ярко-красные глаза, он слился бы с наступающей ночью.

Ночь? Сколько же я тут простояла? Она вздохнула.

Рябинник указал на других охранников, ожидающих за линией деревьев.

— Мы можем забрать ее. Земля влажная. Ее оболочка быстро растворится в почве.

Дония подавила подступившую тошноту.

— Кинан уже знает? — Прошептала она, смущаясь, что ей все еще не безразличны его чувства.

— Скелли уже ушел, чтобы все ему рассказать.

Дония кивнула.

Скелли? Это который из них? Она попыталась сфокусировать свои мысли на охранниках — все лучше, чем думать об Агате.

Скелли — один из придворных охранников, стройный, как сестры Скримшоу, мягкий и чувствительный. Он плакал, когда она замораживала других охранников. Тем не менее, он оставался охранять ее, верный приказу Кинана.

— Тебе нужно больше охранников? — Предлагая это, рябинник даже не дрогнул, хотя, как она знала, хорошо помнил истерики, которые она закатывала, когда ей предлагали это раньше. — По крайней мере, мы могли бы держаться ближе.

Замерзшие слезы скатились по щекам Донии и упали в лужу на крыльце. Я не оплакиваю ее. Предложил бы он мне свою доброту, если бы знал, что даже сейчас, когда у моих ног лежит Агата, я оплакиваю себя?

Она посмотрела туда, где в ожидании собрались остальные охранники, готовые защищать ее, хотя у них не было причин для этого. И они будут защищать . Такова воля Кинана.

— Дония?

Она взглянула на рябинника.

— Ты впервые произнес мое имя.

С мягким шелестящим звуком он шагнул на крыльцо:

— Давай мы заберем ее.

Продолжая смотреть на него, Дония кивнула. Он направился к остальным, через какое-то мгновение они забрали тело, и только мокрое пятно указывало на то место, где лежала Агата.

Закрыв глаза, будто это могло прогнать жуткую картину, впечатавшуюся в ее мозг, Дония сделала несколько глубоких вдохов.

— Может, мне остаться поближе? — Прошептал рябинник. — Всего один охранник рядом с тобой. Если она вернется…

Не открывая глаз, она перебила его, спросив:

— Как они называют тебя?

— Эван.

— Эван, — повторила Дония. — Она убьет меня, Эван, но не сегодня. Позже. Если я позволю новой девушке взять посох, она убьет меня. Я присоединюсь к Агате. — Дония открыла глаза и встретилась с ним взглядом. — Я боюсь.

— Дония, пожалуйста…

— Нет. — Она отвернулась. — Сегодня она не вернется.

— Только один охранник. — Он поднял руки, будто собирался обнять ее. — Если тебе причинят вред…

— Кинан переживет. У него теперь есть новая девушка. Она сдастся. Как и все мы. — Дония сложила руки на груди и отвернулась, чтобы войти в дом, а потом, не оборачиваясь, добавила: — Дай мне подумать. Завтра я со всем разберусь.

Она вошла в дом, закрыла дверь, позвала Сашу и спрятала лицо в его мягкой шерсти, пытаясь вспомнить, как дышать.

Кинан вернулся домой в замечательнейшем расположении духа. Охранники были на месте, как и Тэвиш с Ниаллом, поэтому он не удивился, когда они встретили его с улыбками на лицах.

— Почти рекордное время, — одобрительно кивнул Тэвиш, держа бокал летнего вина в руке. — Говорил же я тебе: не о чем беспокоиться. Смертные теперь другие, особенно сейчас. Дай ей время, и все образуется.

— Дать ей время? — Рассмеялся Ниалл и наполнил свой бокал. — Хотел бы я посмотреть, как ты скажешь это смертной девушке.

Тэвиш нахмурился и внес графин в гостиную. Несколько австралийских попугаев взгромоздились на длинную ветку дерева, охватывающую всю левую часть комнаты.

— Я провел века с Летними девушками. Они были когда-то смертными, и они совсем не такие закомплексованные.

Ниалл повернулся к Тэвишу и произнес медленно, словно старший фейри, поучающий совсем еще маленького ребенка:

— Когда они становятся Летними, все их комплексы бесследно исчезают. Вспомни хотя бы Элизу в то время, когда она была смертной. Ни капли нежности. — Он сделал большой глоток и вздохнул. — Теперь же она куда более восприимчива.

— Эйслинн другая, — перебил Кинан, испытывая дикую злость от одной только мысли о том, что его Эйслинн может быть похожа на Элизу и, присоединившись к Летним, станет согревать постели других фейри. — Я чувствую это. Она может быть той самой.

Тэвиш и Ниалл переглянулись. Они и раньше слышали эти слова, и он это прекрасно знал.

Он упал на диван и закрыл глаза. Ненавижу то, какое огромное значение придают этим играм!

— Я собираюсь в душ. Прочистить мозги.

— Успокойся. — С торжественным видом Тэвиш наполнил до краев бокал и вручил Кинану. — Она может быть ею. Рано или поздно одна из них наверняка станет твоей единственной.

— Да уж. — Кинан взял бокал вина. Если нет, то я проведу вечность, занимаясь этим. — Пришли ко мне парочку девушек. Мне нужно расслабиться.

Несколько часов спустя Кинан взглянул на часы — уже в третий раз за последние полчаса. Еще два часа. Сегодня его люди впервые увидят их вдвоем, впервые посмотрят, как он говорит без помех с девушкой, которая может стать Летней Королевой и все изменить. И неважно, что были и другие. Все было, как всегда: драгоценная хрупкая надежда, что именно эта девушка станет его королевой.

— Кинан, — позвал Ниалл, прислонившись к стене в дверях спальни.

Кинан разглядывал серые брюки. Слишком официально. Он покопался в своем гардеробе. Джинсы. Черные. Ей понравится. Все шло гораздо быстрее, когда он просто становился таким, каким они хотели его видеть, поступал так, чтобы привлечь их внимание.

— Мне нужны черные джинсы. Не новые, но и не очень потрепанные.

— Хорошо. — Ниалл передал приказ одной из Летних девушек. Когда она ушла, он прошел в комнату. — Кинан?

— Что?

Кинан нашел футболку — он даже не помнил, как она попала в его вещи. Затем вытащил новую темно-синюю рубашку из шелка, сплетенного пауками пустыни. Рубашка выглядела намного лучше, чем футболка. В ней он будет выглядеть по-другому.

— Смертный парень, к которму Эйслинн…

— Скоро он перестанет быть помехой. — Кинан снял свою рубашку и надел новую. Потом принялся рассматривать украшения, которые принесли девушки. Было бы хорошо иметь под рукой подарок, если все пойдет так, как он задумал. Смертные или фейри, все девушки любят подарки.

— Я уверен в этом, а тем временем…

Крошечное сердечко казалось как раз подходящим. Не слишком лично? Или быстро? Лучше маленькое лучистое солнышко. Он отложил его, пока разглядывал остальное.

— После сегодняшнего вечера он будет очень занят.

— Почему? — Поинтересовался Ниалл.

— Я попросил девушек найти кого-нибудь, чтобы отвлечь его. Так что он уйдет с дороги.

Он снова взял золотое солнышко. Потом оно будет много значить для нее, если она — единственная. Он засунул подарок в карман. Да, солнышко — то, что нужно.