Коннор прошел через раскрывшиеся створки стеклянной двери и направился к регистратуре, стараясь не выказывать волнения. Когда-то он был готов на все, чтобы побыстрее покинуть эту больницу. И дело было вовсе не в неудовлетворительном лечении или нерасторопном обслуживающем персонале. Напротив, врачи и медсестры были квалифицированны и предупредительны, они старались сделать все возможное, чтобы скорее поставить его на ноги. Его любимицей стала Бренда, дородная пятидесятилетняя заведующая приемным покоем. Сейчас она сидела за стойкой и смотрела сквозь стекла очков в позолоченной оправе на экран монитора.

— Здравствуйте, Бренда! — обратился к ней Коннор.

Она подняла глаза — и в них засветились теплые огоньки.

— Коннор Маклауд! Какими судьбами! Чудесно выглядишь!

Бренда вскочила из-за стола и по-матерински потрепала его по щеке ладонью.

— Ты здесь по делу? Или заскочил, чтобы нас проведать? Я сейчас позвоню медсестрам, обслуживавшим тебя, они будут очень рады! — Она потянулась к телефону.

— Не надо, Бренда, — остановил ее Коннор. — Я тороплюсь. Мне нужна кое-какая информация. Так что просто передайте Джоанне и Патриции от меня привет. Я непременно как-нибудь снова загляну сюда и поболтаю с ними.

— Хорошо, Коннор. Чем я могу быть тебе полезна?

— Я хотел бы получить информацию об одной медсестре, которая работала здесь, когда я находился в коме. Ее зовут Тония Васкес.

— Пока мне это ни о чем не говорит, — сказала Бренда. — Но ведь это большое учреждение. Может быть, Аннетта поможет нам; что-то разузнать о ней. Она имеет доступ к картотеке всего персонала. — Бренда набрала номер. — Привет, подруга! Узнаешь? Да, это я, собственной персоной, жива и здорова. Ты не угадаешь, кто сейчас передо мной стоит! Помнишь нашего Спящего красавца? Да, он здесь и чудесно выглядит. Послушай, ты можешь оказать ему услугу? Нет, распутница, не этого рода! Он может к тебе подняться? Прекрасно. Огромное спасибо.

Бренда положила трубку, указала ему рукой на дверь лифта и сказала:

— Поднимешься на третий этаж, пойдешь по коридору налево, в конце опять свернешь налево и постучишься в первую же дверь.

Поблагодарив Бренду, Коннор отправился по указанному ею маршруту и без труда разыскал нужный ему кабинет. Аннетта, высокая сорокалетняя афроамериканка, встретила его радушно.

— Привет, Коннор! Прекрасно выглядишь! — воскликнула она, выходя из-за стола и протягивая ему руку. — Чем я могу тебе помочь?

Поздоровавшись с ней, он изложил свою просьбу.

— Такой сотрудницы я не помню, — наморщив лоб, сказала Аннетта. — Попробую спросить у Джеффри, он знает всех работников больницы.

Она быстро набрала номер и, ожидая, пока Джеффри ответит, с улыбкой поинтересовалась:

— Как поживает твоя подружка? Она такая миленькая! Лицо Коннора вытянулось от удивления.

— Извините, я вас не понимаю… Кого вы имеете в виду?

— Твою подружку, разумеется, — с недоумением взглянув на него, повторила Аннетта. — Ту девушку, которая частенько навещала тебя…

— А как ее зовут? Для меня это новость! Потому что никакой девушки у меня нет, — с тревогой сказал Коннор.

Аннетта переменилась в лице.

— Имени ее я не помню. Однако странно, что ты даже не знаешь, что тебя навещали…

— Я долго был в коме, возможно, меня подводит память… А как она выглядела? — спросил Коннор, теряясь в догадках.

— Симпатичная улыбчивая шатенка, всегда опрятно и скромно одетая. Она навещала тебя почти ежедневно в обеденный перерыв и читала тебе книгу. Нужно пролистать старые регистрационные журналы, там есть ее фамилия. Принести?

— Да, пожалуйста!

Аннетта сходила в соседний кабинет и вскоре вернулась, держа в руках две толстенные папки.

— Вот, прошу! — сказала она, кладя их на стол.

Наугад раскрыв одну из папок, Коннор обомлел: аккуратным почерком в одной из граф было выведено: «Эрин Риггз». Сердце едва не выскочило у него из груди.

— Ну, ты нашел, что искал? — спросила Аннетта улыбаясь, но помрачнела, заметив во взгляде Коннора изумление и отчаяние.

— Да, нашел, — севшим голосом ответил он.

В следующий момент в кабинет вошел полный человек с глубокими залысинами на лбу и жизнерадостно воскликнул:

— Привет, красотка! Твой номер высветился у меня на пейджере, вот я и решил к тебе заглянуть. Какие проблемы?

— Имя Тония Васкес вам о чем-нибудь говорит? — без обиняков спросил Коннор, морщась от резкого запаха дешевого цветочного одеколона, исходящего от Джеффри.

— А кто вы такой? — спросил толстяк.

Это наш бывший больной, — ответила за него Аннетта. — Он разыскивает медсестру, работавшую у нас полтора года назад. Ты ведь всех здесь знаешь, может быть, и ее тоже. Надо помочь хорошему человеку!

— Тония Васкес? Да, разумеется, я ее помню, — сказал Джеффри. — Но мне лучше свериться с базой данных компьютера. Ты не возражаешь, радость моя? — Он ласково посмотрел на Аннетту.

— Он всегда в твоем полном распоряжении, мой пончик!

Джеффри с поразительной скоростью застучал пальцами по клавишам и воскликнул:

— Ага! Вот ее досье. Странно, что она еще числится сотрудницей больницы… Насколько я знаю, Тония вот уже три года как уехала в Сан-Хосе, чтобы быть поближе к своим внукам и дочери.

— К внукам? Это исключено. Ей всего двадцать с хвостиком! — воскликнул Коннор, придя в жуткое волнение.

— Той женщине, которая работала у нас, было под шестьдесят. Ее почему-то не исключили из числа действующего персонала… Вероятно, случился сбой в системе. Любопытно, получает ли она зарплату? Вот будет скандал, если выяснится, что ей все еще высылают чеки! Надо немедленно позвонить в бухгалтерию.

— Да, вы правы, — сказал Коннор и, попрощавшись с ним и с Аннеттой за руки, покинул кабинет.

Колени его дрожали, что было неудивительно: в закинутые им сети вместо золотой рыбки попалось морское чудовище! А легкомысленная Эрин избрала эту горгону на роль своего ангела-хранителя, чтобы посетить логово Мюллера. Вернее, Новака — в том, что это так, Коннор не сомневался. Времени на самобичевание у него уже не оставалось, надо было выручать Эрин.

Коннор стремглав сбежал по лестнице, решив не дожидаться лифта, и полез в карман за сотовым телефоном. Аппарата не оказалось ни в карманах куртки, ни в брюках. Коннор хлопнул себя ладонью по лбу: иначе и быть не могло, ведь он отдал свой мобильник Эрин, и она его наверняка отключила. Проклятие!

Он увидел на стене таксофон и, снова порывшись в карманах, нашел несколько монет. Эрин трубку не поднимала, и тогда он набрал номер Сета.

— Кто это? — раздраженно спросил тот.

— Это я. Послушай, Сет, я случайно обнаружил чудовищные факты! Дело не терпит отлагательства, речь идет о жизни и смерти…

— Какого дьявола ты не отвечаешь на мои звонки? — рявкнул, не дослушав его, Сет. — И почему звонишь мне по кабельной линии? Я не сумею зашифровать наш разговор!

— У меня нет времени объяснять все это! Послушай, Новак, оказывается, жив!

Помолчав, Сет осторожно сказал:

— Но я слышал, что факт его смерти подтвержден экспертами. Почему ты решил, что он еще жив?

— Я побывал в больнице, в которой лечился, и узнал, что Тония, которую Эрин считает своей лучшей подружкой, в действительности не та, за кого она себя выдает. Настоящая медсестра Тония Васкес вот уже три года, как ушла на пенсию и переехала в другой штат.

— Допустим, что это так, — с сомнением промолвил Сет. — У тебя уже есть план дальнейших действий? Я готов тебя поддержать.

— Плана у меня пока нет. Я даже не знаю, где сейчас Эрин. Она собиралась поехать к Мюллеру, миллионеру, коллекционирующему старинные произведения искусства. В действительности же под маской богатого чудака скрывается Новак. Но убедить в этом Эрин я не сумел.

— Любопытно! У меня тоже есть для тебя занимательные новости. Помнишь, ты попросил меня проверить квартирку твоей подружки на предмет «жучков»? Так вот, я просканировал ее жилище и обнаружил за стенными панелями видеокамеру, снабженную коротковолновым передатчиком. Система собрана довольно грубо, очевидно, каким-то доморощенным умельцем. Скорее всего приемное и записывающее устройства находятся в том же доме.

— Что за чертовщина, — пробормотал Коннор. — Час от часу не легче!

— Ты не знаешь главного! Эта видеокамера принадлежит тебе. Когда-то я продал ее Дэви, а он подарил ее тебе. Спустя несколько месяцев у тебя ее украли. На камере имеется моя тайная метка, так что сомнений в ее принадлежности нет. Это тебе о чем-то говорит?

— Нет, черт побери! — вскричал Коннор. — Ты подозреваешь, что это я установил камеру в квартире Эрин? Какая чушь.

— Я так и думал, — с облегчением сказал Сет. — Ты бы не унизился до подсматривания за спальней своей подружки. На такое скорее пошел бы я. Ты же у нас принципиальный пай-мальчик, презирающий грязные трюки.

— Я тронут! Благодарю за столь лестный отзыв.

— Послушай, дружище, включи, пожалуйста, свой мобильник! — сказал Сет. — Я должен знать, где ты находишься…

— Мой мобильник сейчас у Эрин, — сказал Коннор. — И прекрати мучить меня из-за этого проклятого телефона!

— А ты уверен, что он сейчас при ней?

— Да откуда же мне знать? Вчера вечером она при мне убрала его в сумочку. Я надеюсь, что он и теперь лежит там.

Сет зашелся счастливым смехом.

— Что ты ржешь как жеребец? Что в этом смешного? — рявкнул Коннор.

— Ты только что разом решил все наши проблемы, дружище! Теперь мы легко сумеем ее отыскать. В аппарате имеется радиопередатчик, и если только батарейка не села, он подает сигналы.

— Ты вмонтировал в мой аппарат «жучок», негодяй?

— А как иначе я смог бы в любое время разыскать тебя? Я и в телефоны твоих братьев вмонтировал «жучки». Ведь вы, ребята, постоянно вляпываетесь в какую-нибудь историю. А я за вас переживаю.

— Ну погоди! — с улыбкой воскликнул Коннор. — Ты мне за все ответишь, когда мы расхлебаем эту кашу.

— Ладно, там видно будет, — сказал Сет. — Но пока тебе не обойтись без моей светлой головы. Подгребай ко мне, нам пора начинать боевые действия.

— Хорошо. А ты пока свяжись с Шоном и Дэви!

— Будь осторожен, враг не дремлет!

После разговора с Сетом Коннор почувствовал себя окрыленным. Едва ли не сметая со своего пути больных в инвалидных колясках и на костылях, он помчался через вестибюль к парковочной площадке. Вслед ему неслись проклятия перепуганных пациентов.

Остановившись у своей машины, чтобы достать из кармана ключи, он внезапно почувствовал тревогу и резко обернулся. Дверца припаркованного рядом с его «кадиллаком» серого внедорожника с тонированными стеклами открылась, выпустив наружу бритого наголо человека, одетого во все черное.

Коннор ахнул и отшатнулся, испуганный его жутковатым обликом. Высокий и худой, с лишенным волос лицом, изуродованным шрамами, он сверлил Коннора своими водянистыми глазами и нахально ухмылялся щербатым ртом.

Это был Габор Лукаш!

Он взмахнул рукой, раздался глухой щелчок, и грудь Коннора пронзила острая боль. Опустив взгляд, Коннор увидел торчащий из груди дротик. Он попытался выдернуть его, но не сумел и стал оседать на асфальт.

Все поплыло у него перед глазами, и он погрузился в безмолвный мрак.

— Вы пунктуальны, как всегда, — проворковала Тамара, с улыбкой встречая гостей в прихожей. — А кто ваша сопровождающая?

— Моя подруга Тония Васкес. Позвольте вас познакомить!

— Добрый день, — сказала Тония, протягивая Тамаре руку. — Какой на вас сказочный наряд!

— Вы очень любезны, — сказала Тамара.

Она была одета в черный жакет со стоячим воротником и пышную черную юбку из тафты, чудесно гармонирующую с остроносыми блестящими туфлями на высоких каблуках.

— Я рада, что вы сдержали данное мистеру Мюллеру обещание. Ваш неожиданный уход во время вашей первой встречи очень расстроил его. Он подумал, что чем-то обидел вас.

— А что случилось? — поинтересовалась Тония.

— Это долгая история, — натянуто улыбнувшись, ответила Эрин. — Но к мистеру Мюллеру она не имеет никакого отношения, так что он напрасно волновался.

— Понимаю, — сказала Тамара, сверкнув изумрудными глазами, под которыми залегли глубокие тени. Ее лицо, щедро покрытое гримом, стало заметно бледнее.

Впрочем, подумала Эрин, возможно, так ей только кажется из-за страха, поселившегося в ее сердце. Он искажал картину окружающего мира, придавая всему зловещий оттенок, и медленно разрастался, как ни пыталась она его подавить, внушая себе, что скоро все войдет в прежнее русло, как только эта работа будет завершена. Душевное спокойствие она ставила выше карьеры, а потому твердо решила впредь не сотрудничать и не общаться с мистером Мюллером, как бы ни были заманчивы его предложения. Пусть обращается к другим экспертам, недостатка в желающих проконсультировать щедрого коллекционера не будет. Она же с радостью уйдет с головой в поиски работы, а если они не увенчаются успехом, то смиренно примет голодную смерть. Заманчивая перспектива! Эрин усмехнулась, вспомнив девиз, вышитый ею собственноручно на салфетке, висящей над компьютером в ее комнате. Воистину каждый сам вершит свою судьбу!

«Если только не позволять другим делать это за тебя», — шепнул ей внутренний голос, и сердце ее тревожно екнуло.

Дом господина Мюллера вселял в нее ужас, она ненавидела его всей душой. С каждым мгновением тревога в ее сердце нарастала, вызывая у нее тошноту и головокружение. Еще вчера она бежала отсюда, как Золушка с бала в королевском дворце, едва лишь часы пробили полночь. И вот сегодня она снова здесь, дрожащая от озноба, но с необъяснимым упорством идущая вперед, как и подобает серьезной взрослой девушке.

Напротив резной массивной двери Тамара остановилась. Искусно изображенный на двери дракон с разверстой пастью поверг Эрин в неконтролируемую панику, с перепугу у нее даже свело живот. Однако усилием воли она поборола страх, расправила плечи, вскинула подбородок и вошла в зал.

Как и вчера, Мюллер стоял к ней спиной и смотрел в окно, погруженный в размышления о вечном и высоком. Заслышав перестук дамских каблучков, он обернулся и, вытянув вперед руки, шагнул к Эрин.

— Я сожалею, если чем-то огорчил вас вчера, сам того не желая. Вероятно, на мне скверно отразилась перемена погоды.

Его острые зубы зловеще сверкнули. Он спросил, кивнув на Тонию:

— А кто ваша прекрасная компаньонка?

— Тония Васкес, — сама представилась ему Тония. — Рада с вами познакомиться. Надеюсь, я не расстроила вас своим визитом.

— Нисколько, для знакомых мисс Риггз двери моего дома всегда открыты. Здесь хватит места для всех прекрасных женщин, имеющих честь дружить с ней.

— Позволю себе заметить, что многое зависит от обстоятельств, — вкрадчиво сказала Тония.

Итак, она уже начала с ним флиртовать, отметила Эрин, поежившись. Что ж, чудесно, возможно, это отвлечет его внимание. Скоро все кончится, и она вернется в свою мышиную норку, чтобы зализывать в темноте раны.

Пройдет немало времени, прежде чем она снова позвонит Тонии. Но скорее всего этого уже никогда не случится.

— Я могу приступить к работе? — резко спросила она. Тония и Мюллер вздрогнули и, прервав свою милую беседу, умолкли.

— Да, конечно! — Мюллер взмахнул рукой, приглашая ее подойти к столу в конце зала.

В голове Эрин крутилась одна мысль: чем скорее с этой работой будет покончено, тем скорее она сможет покинуть это проклятое место.

На темной столешнице, начищенной воском до блеска, лежали три предмета, рядом с ними — папки с заключениями экспертов. Эрин достала из сумочки диктофон и попыталась сосредоточиться.

Первым представленным Мюллером на ее суд раритетом был бронзовый кинжал в ножнах. Из сопроводительных документов следовало, что он был обнаружен в Уэльсе во время дренажных работ в 1890 году, а сделан приблизительно в двухсотом году до н.э. в Швейцарии. Однако, внимательно рассмотрев лезвие, Эрин заподозрила, что оно похоже на лезвие кельтских бронзовых мечей начала первого тысячелетия до н.э.

Костяная рукоять, ее головка и гарда сгнили, но изящное лезвие в форме лепестка прекрасно сохранилось.

«Вторым объектом исследования была каменная статуэтка высотой приблизительно в полметра, изображающая отвратительного хищного зверя, сжимающего в пасти откушенную руку жертвы и попирающего лапами ее оторванную голову. Похожее изваяние Эрин изучала во время учебной практики в Авиньоне и хорошо его запомнила.

Пронизанная ужасом, она отпрянула: как бы ни была редка и занимательна эта вещица, разглядывать ее сейчас у нее не лежала душа. Она стала рассматривать третий артефакт — бронзовый сосуд, украшенный чеканкой в стиле позднего периода латенской культуры — растительным узором и несколькими чудовищами. Внимание Эрин привлекли два дракона с гранатовыми глазами. Их чешуйчатые сплетенные хвосты органично сочетались со стеблями и лепестками орнамента, придавая ему особую притягательность, приправленную страхом.

Внезапно разрозненные догадки Эрин сложились в законченную картину, дающую ясный ответ на все мучившие ее вопросы. В заключении эксперта утверждалось, что сосуд был обнаружен в 1867 году в окрестностях Зальцбурга археологом-любителем во время раскопок древнего захоронения и позже продан его наследниками богатому австрийскому промышленнику.

На самом же деле данный артефакт был найден в Ротберне, как и ожерелье, да и все другие предметы, которые она видела в «Силвер-Форк». За это она готова была поручиться, профессиональное чутье еще никогда ее не подводило.

— Господин Мюллер, — с трудом произнесла она. — Должна вам сказать, что заключение эксперта фальшивое.

— Простите, мисс Риггз, что вы сказали? — изумленно спросил Мюллер, прервав разговор с Тонией.

— Узоры на этих изделиях и другие характерные признаки свидетельствуют, что эти предметы найдены в Ротберне три года назад. Как и те, которые я осматривала в прошлый раз. Они краденые и должны быть возвращены народу Шотландии.

Взглянуть Мюллеру в глаза у нее не хватило духу, ее сковал страх. Мюллер залился сухим, неприятным смехом, напоминающим шуршание листвы, по которой ползет змея. И тогда Эрин все окончательно поняла и медленно обернулась.

Глаза Новака из ярко-голубых стали водянисто-зелеными: он снял линзы, не видя смысла продолжать игру, и сказал:

— Поздравляю вас, Эрин!

— Значит, это все-таки вы, Нова к! Выходит, Коннор был прав! — прошептала она.

Новак улыбнулся и кивнул:

— Да, он был прав, наш бедный безумный Коннор.

Как же могло это чудовище так долго притворяться обычным человеком? — спросила себя Эрин. И в логово этого зверя она затащила бедняжку Тонию! Боже, что она натворила! Эрин испуганно посмотрела на свою подругу — и похолодела.

Тония ухмылялась! Насладившись испугом, проступившим на ее лице, она достала из сумочки дамский револьвер и, направив его на Эрин, насмешливо сказала:

— Извини, что так получилось. Я тебе искренне сочувствую, ты мне нравилась. Поначалу ты показалась мне доверчивой дурочкой, но потом выяснилось, что ты гораздо умнее, чем я считала. Но все-таки недостаточно умна. Поэтому не обижайся.

— Ах ты, мерзкая, злобная, лживая стерва! — в сердцах вскричала Эрин.

— Я потрясен вашей проницательностью, мисс Риггз! — сказал Новак. — Вы заслужили главный приз. Тамара, покажи мисс Риггз то, что она выиграла.

Тамара отворила дверь библиотеки — и в зал вошел высокий, бледный и безволосый человек. Эрин испуганно вскрикнула. Это был Габор Лукаш. Наголо обритый, со щербатым ртом и впалыми щеками, обезображенный малиновыми рубцами, он походил на восставшего из могилы мертвеца. Скользнув по Эрин плотоядным взглядом, он сказал:

— Привет, красотка! Все хорошеешь! Рад снова тебя видеть.

В ужасе отшатнувшись, Эрин ударилась бедром об угол стола и чуть не заплакала от досады.

— Так это ты был в том внедорожнике на магистрали в прошлое воскресенье?

— Естественно, я! — самодовольно подтвердил он.

— Ваш любовник изрядно подпортил Габору внешность, — заметил Новак. — А ведь когда-то он был красавцем. Тюрьма испортила его характер, теперь он стал злым. Я прав, Габор?

— Да, — сверкнув недобрыми глазами, сказал Лукаш. — Я страшно зол.

— У него перекосило лицо, — продолжал Новак. — Он страдает от постоянных болей. И за это он заслужил компенсацию. Я удостоил его чести осуществить мой план в отношении вас, мисс Риггз.

— Нет! Вы не посмеете! — воскликнула Эрин.

— Это замечательный план, — продолжал Новак. — В тюрьме у заключенного достаточно времени, чтобы переосмыслить свою жизнь. Я уверен, что ваш папочка скоро в этом убедится.

— Так вы мстите моему отцу? — спросила Эрин, желая потянуть время.

— Нет, Эрин! — Новак рассмеялся. — Я свожу счеты не только с Эдом. Тония, ты выполнила мое указание?

Да, мистер Мюллер, — с ухмылкой ответила та. — Звонки анонимных доброжелателей скоро сведут ее с ума. Теперь она знает, что все Маклауды страдают наследственным психическим заболеванием, манией преследования и параноидальным бредом. Особенно подвержен этой болезни Коннор, склонный к сексуальному и другому физическому насилию над своими жертвами. Он изнасиловал даже Эрин…

— Какая чушь! — перебила ее Эрин. — Этому никто не поверит. Мама видела меня с ним, он произвел на нее хорошее впечатление…

— Уверен, что она изменит его, посмотрев видеозапись оргии, которую он устроил в вашем доме прошлой ночью, — сказал Новак. — Особенно меня впечатлила сценка, когда он разорвал платье, подаренное мной, и грубо овладел вами извращенным способом, уткнув лицом в стол.

— Вы это записали? — Эрин закрыла лицо ладонями.

— Разумеется! Я был приятно удивлен, наблюдая эти звериные страсти. Не думал, что Коннор способен на такое! Да и о вас, Эрин, я был лучшего мнения.

— Сегодня я поговорила с вашей соседкой, миссис Хатауэй, — самодовольно сказала Тония. — Ей не терпится поделиться с кем-нибудь тем, что она видела вчера на лестничной клетке. Это утвердит всех во мнении, что именно Коннор зверски убил Билли Вегу. Он станет считаться опасным серийным убийцей…

— Полиция найдет и его, и вас, Эрин, — добавил Новак. — Но к сожалению, слишком поздно. Позвольте мне рассказать, как будут развиваться события. Начну с самого начала. Итак, убив Билли Вегу, Коннор окончательно перестал контролировать себя, попав под власть обуявших его страстей.

— Это просто смешно! — воскликнула Эрин. — Какие у него имелись причины убивать Билли?

— Габор не оставил после себя в доме Билли никаких следов, — вкрадчиво сказал Новак. — Однако криминалисты, обследовавшие место преступления, нашли волосы с расчески Маклауда. Перепачканная кровью трость сейчас находится в подвале его дома. Мы установили в вашей квартире видеокамеру и воспользовались кассетами с отпечатками его пальцев. Эта камера была украдена у него несколько месяцев назад, о чем имеется заявление в полицию. Из этого полицией будет сделан логический вывод, что он втайне вас снимал. Следователю, несомненно, доставит огромное удовольствие просмотр особо пикантных эпизодов. Я думаю, что кому-то из заинтересованных лиц даже может прийти в голову разместить их на порно-сайте в Интернете. Ну, как вам такой поворот истории, мисс Риггз?

— Вы мерзавцы и подонки! Я ненавижу вас! — вскричала она.

— Габор! Будь любезен, включи видеомагнитофон! — сказал Новак. — Пора смотреть кино.

Эрин теперь заметила на стене плоский монитор с большим экраном. Едва лишь на нем возникло изображение, колени у нее стали ватными.

Привязанный за руки и за ноги к столбикам кровати, с непроницаемой повязкой на глазах, Коннор не подавал признаков жизни. Заметив испуг в ее глазах, Новак сказал:

— Он скоро проснется, и тогда начнется настоящее представление. Сперва он посмотрит, как Габор будет с вами развлекаться, а потом, содрогнувшись от ужаса, он в припадке отчаяния покончит с собой.

— Этот номер у вас не пройдет, — в отчаянии воскликнула Эрин. — Судмедэксперты установят, что его самоубийство инсценировано!

— Уверяю вас, что все получится. Я все предусмотрел. Он уже проснулся, Тамара?

— Сомневаюсь, — сказала она, взглянув на экран.

— Тамара позаботится о том, чтобы на вашем истерзанном теле нашли его естественные выделения. Она способна выжать соки даже из каменной статуи. Не так ли, моя очаровательная помощница?

— Разумеется, шеф! — с натянутой улыбкой ответила Тамара.

— Не угодно ли вам взглянуть, как она станет проделывать это с Маклаудом? — нарочито любезно поинтересовался Новак.

— Нет, ни за что! — взвизгнула Эрин.

— А вот я, знаете ли, в последнее время пристрастился к просмотру домашнего порно с участием членов семейки Риггз. Сначала главным героем этих фильмов был ваш отец, а вот теперь настала ваша очередь. Надеюсь, вашей мамочке эти записи тоже понравились.

— Так это вы устроили гнусные фокусы с маминым телевизором! — воскликнула Эрин. — Какая гадость!

Жаль, что Маклауд лишил Барбару этого удовольствия, — продолжал глумиться Новак. — Она уже была на грани безумия. Как и Синди, приученная Билли Вегой к употреблению наркотиков. Печально, что женщины из вашей семьи так ошибаются в выборе партнеров. Но это уже не имеет никакого значения, поскольку известие о вашей смерти их наверняка доконает. Тамара, пора! Займись делом.

Тамара вышла из зала. Воцарилась томительная тишина. Все смотрели на Эрин, словно ожидая от нее чего-то.

— У вас ничего не выйдет, — безучастно сказала она. — Коннор — благородный и порядочный человек. Это известно всем, кто его знает. Но вам этого не понять. Вы просто гнусные твари, питающиеся падалью.

Габор взглянул на Новака, тот кивнул, и садист извлек из коробки, стоявшей на столе, пару толстых резиновых перчаток.

Эрин попятилась, но он схватил ее за волосы и сильно ударил по лицу. Она отлетела к стене, ударилась затылком и сползла на пол, ощущая во рту вкус крови. Ее били впервые в жизни, и от боли и шока она едва не потеряла сознание.

— Габор вынужден принять меры предосторожности, — продолжал издеваться над ней Новак. — Хотя, разумеется, ему было бы приятнее обойтись без резиновых изделий, соприкасаясь с вашим телом. — Он приблизился к Эрин и с усмешкой промолвил: — Не бойтесь меня, на этот раз я буду только зрителем, чтобы не выдать себя. На вашем обезображенном трупе эксперты найдут кровь, сперму и волосы Коннора. И его кожу у вас под ногтями.

— Никто не поверит, что он мог совершить что-то подобное! — вскричала Эрин. — Все знают, что он не способен на такое.

— Вы уверены? А я готов разубедить вас в этом. Его найдут мертвым, с пистолетом во рту, рядом с вашим бездыханным телом. Как только обнаружатся следы сексуального насилия, дело закроют. Все уже сейчас уверены, что он свихнулся. И даже вы, милейшая мисс Риггз.

Эрин встала на колени и с презрением бросила ему в лицо:

— Вас все равно будут искать! Моя мать знает, куда я поехала!

— Ты заблуждаешься, — перебила ее Тония. — Перед встречей с тобой я позвонила Барбаре и поинтересовалась, почему тебя нет дома, хотя мы собирались вместе поехать к мистеру Мюллеру. Так что твоя мамочка думает, что ты где-то запропастилась.

— Какая же ты все-таки дрянь! — прошептала Эрин.

— Никто не станет меня разыскивать, — злорадно заметил Новак. — Тем более что факт смерти Мюллера подтвержден судмедэкспертами. Мне следовало бы давно инсценировать свою смерть, но я слишком привык к своей внешности. Проклятая самовлюбленность! Вечно она осложняет нам жизнь…

— Но как вам удалось стать Мюллером? — спросила Эрин.

— Испытываете мое тщеславие на прочность? Мне трудно воздержаться от бахвальства. Я украл жизнь у Клода четырнадцать лет назад, но совершенно не терзаюсь чувством вины в связи с этим. Почему? Да потому, любезная Эрин, что он практически не жил. Я искусственно поддерживал его существование, поскольку нуждался в его живом биологическом материале, чтобы подменить образцы его ДНК в базе данных на свои, когда это потребуется. Все эти годы Мюллер пребывал в коме, вызванной инъекцией большой дозы наркотика. Мне осталось сделать еще одну маленькую хирургическую операцию, и я смогу предстать перед миром. Возможно, я даже сделаю пожертвование институту Хапперта, при условии, что они назовут новый корпус музея вашим именем, увековечив таким образом вашу память. Ну разве это не трогательно?

— Вы дьявол! — воскликнула Эрин.

— Вовсе нет! — обиженно возразил Новак. — У меня чуткое и доброе сердце. Время от времени я проведывал Клода, если мне это позволяли обстоятельства, и, взяв его за руку, рассказывал ему о своих свершениях. Говорят, что на уровне подсознания люди, впавшие в кому, воспринимают слова. Да вы и сами это знаете не хуже меня!

Эрин умудрилась наконец сесть и произнесла с изумлением:

— Значит, вы следили за мной все время, пока Коннор лежал в больнице? Как это низко!

— Вы сами навели меня на эту мысль своей преданностью Коннору. А он подал мне другую интересную идею, искалечив Габора. Вам было суждено уничтожить друг друга! Покончить же с вашей матерью и сестрой было совсем просто. Как и с вашим отцом. Но с вами мне пришлось повозиться, вы слишком упрямы, принципиальны и целеустремленны, вас не так-то легко сломить.

— Значит, вы подстроили все это, чтобы наказать моего отца за то, что он подвел вас, а Маклауда — за то, что он выследил вас и арестовал? И это все? — спросила Эрин.

— На этом я не успокоюсь, — самодовольно сказал Новак. — Я расправлюсь и с братьями Маклауд, Шоном и Дэви. Узнав о позоре Коннора, они будут раздавлены. С их репутацией тоже будет покончено. Их я уничтожу по одному, играючи. Затем я позабочусь о Сете Маки и его молодой жене. Всякий дерзнувший встать у меня на пути будет сурово наказан. Но так, что никто не догадается, что это сделал я. Потому что меня больше не существует в природе, я перевоплотился!

— Выходит, против меня лично вы ничего не имеете?

— Нет. Потому что вы не способны меня обидеть, у вас добрая душа. Вы и мухи не обидите.

— Вы заблуждаетесь на мой счет! — с вызовом возразила Эрин, пытаясь встать. — В последнее время я сильно изменилась: перестала застилать по утрам постель, мыть посуду, стала часто выходить из себя, даже сквернословить…

Новак расхохотался.

— Какая трогательная бравада перед лицом смерти! Вы меня почти разжалобили. Почти, — повторил он, взглянув на Габора.

Внезапно на Эрин снизошло озарение. Она отчетливо поняла, что представляет собой Новак: он был воплощением ее ночных кошмаров, причиной ее бесконечных попыток навести порядок в своей жизни и сдержать наступающий на нее хаос. Неравная борьба закончилась тем, что она очутилась в логове этого чудовища.

Всю свою жизнь Эрин панически боялась хаоса. И вот теперь, когда ей оставалось жить всего несколько минут, она решила, что больше не станет поддаваться страху. Она будет создавать свою собственную реальность насколько хватит сил. Она расправила плечи и спокойно промолвила:

— Ваш план, Новак, обречен на провал! Он далеко не безупречен.

Взглянув на нее с легким изумлением, Новак попросил ее пояснить свое утверждение.

— Вы хорошо изучили сильные и слабые стороны своих жертв, — сказала Эрин. — Но не учли одно важное обстоятельство. Люди со временем набираются опыта и меняются. Для вас же окружающий мир застыл, вам все кажется мертвым. Вы не можете измениться, потому что ваша душа давно мертва.

Поэтому вы так ненавидите нормальных людей. Будь я святой, я бы простила и пожалела вас, но я простая смертная и поэтому я вас проклинаю. Вы — жалкое ничтожество, гниющее заживо.

— Ударь ее еще раз, — вздрогнув, приказал Новак Габору. Габор замахнулся. Эрин прижалась к столу спиной, прикрыв лицо руками.

Внезапно свет в зале погас. Изображение Коннора на экране монитора тоже. Помещение погрузилось в полумрак.