Оставалась лишь одна женщина, в поведении которой не произошло никаких изменений. Не обращая внимания на царящий вокруг хаос, она продолжала с маниакальным упорством наводить чистоту в парадной. Каждое утро она проходила лестницу сверху донизу, тщательно протирала тряпкой остатки мозаичных полов, стряхивала пыль с лепнины под потолком, используя самостоятельно изобретенное приспособление — веник, привязанный к ручке от метлы. Иногда уборщица останавливалась передохнуть и в который раз удивлялась — ну надо же, озорники, опять на полу собачьи следы нарисовали, и добро бы еще только на полу, стены-то зачем пачкать? Придумали тоже: собака по стенкам лазает; это же им не муха какая-то...

Выборгское шоссе

На следующий день после визита Юли и Андрея

В заброшенный дом прибыли новые жильцы — двое спившихся граждан, известных в народе под политкорректным названием «бывший интеллигентный человек». Один из них, Павел Петрович, ныне откликающийся на прозвище Марсианин, в не таком уж далеком прошлом был преподавателем не последнего из питерских вузов. Но неблагодарные родители некой первокурсницы, которую он осчастливил своим вниманием, да еще и поставил совершенно незаслуженный зачет, вместо того, чтобы проникнуться великой радостью и почтением, подали на него в суд. Результат не заставил себя ждать — из института выкинули с большим треском. Жена, пока он занимался физическим трудом в «зоне вечной мерзлоты», быстренько переписала квартиру на себя. Теперь, встречая его на улице, она старательно делала вид, что видит этого опустившегося субъекта первый раз в жизни.

Его «товарищ по несчастью», дядя Коля, свою однокомнатную просто-напросто пропил. Вроде бы продал неизвестным гражданам, а взамен приобрел полдома в ближайшем пригороде. Но по указанному адресу находилась полуразрушенная постройка барачного типа, а попытки восстановить справедливость, как следовало ожидать, ни к чему не привели.

Познакомились «бывшие интеллигенты» на задворках универсама, в очереди на сдачу стеклотары, пивных банок и прочего утиля, честно выкопанного из помойных бачков. Разговорившись, мужчины почувствовали друг в друге родственную душу. Дядя Коля, так же как и его собеседник, причислял себя к сливкам общества. Он представлялся всем не иначе как главным инженером одного крупного завода, слетевшим со своего места исключительно из-за козней недругов.

В очереди к заветному окошечку нашлись и другие, претендующие на принадлежность к элите, но их рассказы звучали не так убедительно. Даже некая гражданка в самодельном берете из куска диванной обивки, заявлявшая, что она не более и не менее как драматическая актриса, оставившая театр после пожара, не имела такого успеха. Тем более что ее намеки на то, что образованным людям, оказавшимся волею судьбы в стесненных обстоятельствах, следует держаться вместе, прозвучали очень прозрачно.