Слишком долго она откладывает свою исповедь.

Эта мысль не давала покоя Милисент. Время шло, а никак не находила возможности сделать Роланду предложение. Нельзя зря потратить этот день и ничего не уладить!

Но цепь событий все время мешала им остаться наедине.

Роланд отвел ее в зал и представил матери, которая немедленно повела девушку наверх — искупаться с дороги. До самого ужина она так больше и не увидела его.

Знакомство с леди Рейной оказалось большим сюрпризом. Перед ней предстала миниатюрная, изящная женщина, не достигшая и сорока лет. Черные волосы блестели как в молодости, лазурные глаза все так же ясны. Кроме того, она отличалась искренностью, чистосердечием, а подчас и жесткой прямотой. Она не постеснялась, например, заявить Милисент:

— От тебя воняет! Немедленно мыться!

И несмотря на все протесты Милисент, настояла на своем. Но девушка, к своему удивлению, обнаружила, что леди Рейна ей симпатична. Не часто встретишь такую же откровенную женщину, как она сама! Ее привычка сквернословить либо позволяла незнакомым людям немедленно освоиться, либо повергала их и смущение. Милисент немного стыдилась, но по большей части забавлялась меткими словечками хозяйки Клайдона.

За эти несколько часов, проведенных с Рейной, она узнала о семье Роланда куда больше, чем он сам ей рассказывал. Оказалось, что у него есть старший брат, названный в честь своего крестного, графа Шеффорда, и две сестры, гораздо младше Роланда. Рейна призналась, что считает самую маленькую проклятием своей жизни, но ничего не может поделать с ребенком, обожествляющим отца и во всем ему подражающим.

Услышав это, Милисент пришла в ужас. Боже, да эта девочка — она сама! Тоже жалеет, что не родилась мужчиной! Неужели отец думает о ней, как о проклятии собственной жизни?!

До сих пор она не ведала, что семья Роланда связана родством с де Аркурами, второй по влиянию и могуществу фамилией в королевстве. Хью де Аркур, глава семейства, приходился Роланду дедом со стороны отца, но с «обратной» стороны одеяла . Правда, Рейна упомянула об этом обстоятельстве, как о самом обычном.

Но самым интересным оказалось то, что отцом Рейны был сам Роджер де Шампене. Это имя прекрасно знала Милисент.

Сэр Роджер вместе с Найджелом и лордом Гаем отправился когда-то в крестовый поход, который вел сам король Ричард. Сэр Роджер был героем бесчисленных историй отца о том великом событии, случившемся еще до рождения Милисент.

Знал ли отец, что Роланд — внук Роджера, когда исключил его из числа возможных женихов? Обычно он упоминал только, что отец Роланда — вассал Гая. Однако власть у него тоже была, и немалая, свидетельством этого были замок Клайдон и обширные поместья. И Милисент была уверена, что отец ничего не ведал о Хью де Аркуре.

Что же, оказалось, что союз с Фитц-Хью куда более приемлем, чем она считала вначале. Богатство… могущество… Единственное, чего недостает Роланду, — титула графа.

Милисент сразу стало легче. Отец не может не одобрить этот брак. Правда, она забывает, что обручена с наследником графства лишь потому, что сэр Найджел спас жизнь лорду Гаю и честь оказалась выше всех выгод. Ничего, она смягчит удар, упомянув, что Иоанн против их союза с де Торпами и, чтобы сохранить милость и благоволение короля, ей просто необходимо выйти замуж за другого. И кто же лучше подойдет для этой цели, чем Роланд?

Но ее с каждой минутой все больше подмывало свернуть Роланду шею: похоже, все, включая и его, сговорились не оставлять их наедине. Даже сидя рядом с ним за ужином, она не сумела улучить минуту, чтобы пошептаться: брат и отец Роланда постоянно обращались к нему с вопросами.

К концу ужина она пришла в отчаяние и, презрев все приличия, схватила его за руку и потащила к окну, под которым стояла скамья с разбросанными по ней подушками. Мало того, она еще набралась смелости толкнуть его на мягкое сиденье, чему Роланд со смехом покорился.

Не тратя время на любезности, Милисент заявила:

— Мне нужно сказать тебе кое-что очень важное, поэтому слушай внимательно и не отвлекайся на пустые разговоры. Забудь о родных хотя бы на минуту. Вижу, они просто боятся отойти от тебя.

— Мы очень близки, — ухмыльнулся Роланд, ничуть, казалось, не обидевшись на укол. — Когда же и обсуждать прошедший день, как не за ужином?

Что тут скажешь?

— Верно, но твоя гостья в беде! Времени у меня почти не остается, Роланд! Завтра мне нужно ехать в Данбер. Втайне я надеялась, что ты поедешь со мной.

— Разумеется, я провожу тебя, Мили. Тебе и просить не нужно…

— Я хочу от тебя большего, Роланд, — перебила Милисент. — Нужно, чтобы ты женился на мне.

Ну вот, все и сказано. Не очень утонченно… ляпнула напрямую, но слишком уж она спешит.

О ужас! Кажется, он вообразил, что она шутит, и разразился смехом!

Девушка отшатнулась, как от удара.

— Я здесь не для того, чтобы тебя потешать, Роланд.

Роланд мягко улыбнулся:

— Нет, я вижу, что ты серьезна. Но будь ты даже не обручена, я все равно не подумал бы жениться на тебе.

Она была уверена, что самым трудным будет сделать эти проклятое предложение, но не рассчитывала на столь категоричный отказ.

— Ты обещал другой?

— Нет.

— В таком случае, — нахмурилась девушка, — почему ты и слышать не хочешь о нашей свадьбе?

Вместо ответа Роланд попросил:

— Взгляни туда, на мою младшую сестру.

Проследив за его взглядом, Милисент заметила двух мальчишек, боровшихся на полу. Она так и не познакомилась с его сестрой, а если ей и представили девочку, она не обратила внимания или забыла. Чересчур много людей Милисент видела сегодня.

— Где она? Я вижу только мальчишек.

— Вон тот, что наверху, — усмехнулся Роланд, — и есть Элинор. Поэтому я и почувствовал такую симпатию к тебе — ты напоминала мою малышку сестру. Она, как и ты, предпочитает носить шоссы, к досаде матушки. Но когда у нас гости, Эли надевает красивый наряд. Она только сейчас заявилась, и ей невдомек, что у нас гостья. Видишь, как матушка разозлилась на нее? А отец, как всегда, только забавляется ее выходками.

Почему она вдруг покраснела? Ей следовало бы радоваться, что встретила похожую на себя девочку и что не она одна такая «странная». Правда, юная Элинор все же покорялась требованиям матери, а Милисент всегда упорно отказывалась слушать отца…

Девушка тихо вздохнула. Неужели она была не права, и позор, который она навлекала на отца, не стоил столь ничтожных свобод, обретенных в постоянной борьбе?

Но она позволила Роланду отвлечь себя. И не получила ответа на вопрос.

— Что общего имеет твоя сестра с нами? — прошептала она, подавшись к нему. Роланд нежно сжал ее руки.

— Ты совсем меня не слушала. Я уже сказал, что когда-то увидел в тебе сестру. Я очень тебя люблю, но при мысли о том, что мы ляжем в постель… Прости, Мили, я не хочу оскорблять тебя, но при одной этой мысли холодею. Кроме того, как я могу украсть невесту моего сюзерена? Господи, он когда-нибудь станет графом Шеффордом, а я получу одно из владений Клайдона, и все благодаря ему.

Она могла бы прийти в полное отчаяние. Но Милисент отчего-то молча согласилась с ним. Роланд абсолютно прав, она и сама это чувствует. Наверное, и она всю жизнь видела в нем лишь брата и никогда не испытывала ничего похожего на желание в присутствии этого красавца. Роланд прав и еще в одном: она и представить не в силах, что он вдруг ее поцелует… как целовал Вулфрик. Иисусе, ну почему она не осознала этого много лет назад, когда впервые подумала о свадьбе с ним?!

Милисент кивнула, молча принимая его объяснения, но тут же вздохнула:

— Что же мне делать? Необходимо найти нового мужа.

Он покачал головой:

— Нет, тебе следовало прежде всего поведать свои беды тому, кто всего лучше с ними справится.

— Так я себе другого жениха не добуду.

— И не нужно, — возразил Роланд.

— Ты забываешь, — вскинулась девушка, — что есть и иные причины, по которым мне противен брак с Вулфриком!

— Ошибаешься, я все прекрасно помню. Ты ненавидела его с самого детства. Ненавидела мальчика. Но ничего не сказала о своих чувствах к мужчине.

— Вот как! Я знала, что дойдет до этого! Мужчина не отвечает за мальчика, ты это хотел сказать?

— Может, подеремся, как истинные брат и сестра? — осведомился он, улыбаясь глазами.

Она стукнула его по руке. Роланд ухмыльнулся. Милисент закатила глаза. Он подвинулся ближе и обнял ее за плечи.

— Ответь честно, Мили, ты когда-нибудь пыталась отрешиться от своих детских впечатлений и увидеть Вулфрика в истинном свете? Или позволяешь злобе и ненависти затмить голос разума?

— Он грубое животное, — промямлила она.

— А вот в это трудно поверить, — отмахнулся Роланд. — Но даже если это и так, он что, жесток с тобой?

— Настоящий тиран — командует, приказывает. Если бы мог, следил бы за тем, как я хожу и дышу.

— А по-моему, любой мужчина, который посмеет сделать тебе замечание, — настоящий тиран.

— Роланд, — терпеливо заметила Милисент, — я вижу, куда ты клонишь. Но ты представить не способен, что это такое — находиться с ним рядом. Мы непрерывно ссоримся. Не можем пробыть в одной комнате и нескольких минут, чтобы не сцепиться.

Подумав немного, Роланд заметил:

— Странно, но я испытывал то же самое, когда желал одну леди, которую, на свою беду, так и не сумел завоевать. Она гостила у нас. Я постоянно спорил с ней, стоило нам увидеться, а на самом же деле хотел…

— Молчи, — сконфуженно перебила Милисент. — Это не имеет ничего общего с… с… твоими…

— Ты в этом так уверена?