Ничего у нее не выйдет, ничегошеньки! Если бы на карте не стояло будущее Милисент, Джоан, не задумываясь, предстала бы перед посторонними в облике сестры. Но сознание того, что в любую минуту ее могут разоблачить, изводило Джоан, заставляя поминутно умирать от страха. Поэтому она и объявила, что заболела и просит Милисент ухаживать за ней. Собственно говоря, даже лгать почти не пришлось: от всех передряг у нее постоянно болел живот.

Джоан «уложила бы в постель» Милисент, если бы не боялась, что Вулфрик захочет увидеть невесту, как в тот день, когда ее ранили. Он вполне способен также заподозрить, что болезнь мнимая и изобретена лишь затем, чтобы избегнуть встреч с ним. Но никто не будет настаивать на том, чтобы навестить «прикованную к кровати» Джоан, и в роли Милисент она будет отгонять от порога любопытных и, уж конечно, никого не подпустит к больной. Это ее единственная надежда на то, что их проделка сойдет с рук.

И все шло как нельзя лучше до самого вечера, когда человек, встречи с которым она опасалась больше всего, заколотил в дверь. Она, еще не успев открыть, уже поняла, кто явился, просто потому, что стук был прямо оглушительный.

Припомнив, как вела бы себя в этом случае Милисент, Джоан, подбоченившись, набросилась на гостя:

— Неужели никто тебе не сказал, что моя сестра занемогла и что я не отхожу от нее? Только она наконец уснула, как ты колотишь в дверь кулаками, словно в замке пожар!

— Мне сообщили, — резко перебил он, ничуть не удивленный столь неприветливым приемом. — Но тебе не обязательно сидеть взаперти. В замке немало женщин, которые о ней позаботятся.

— Никому не доверю ухаживать за Джоан. Она поступила бы так же.

— А что с ней? — с подозрением осведомился Вулфрик.

— Ее все время рвало. Разве не чувствуешь, какой здесь смрад стоит?

Джоан и тут не соврала, поскольку ее действительно вывернуло от волнения. И она чувствовала, как тошнота вновь подступает к горлу. Гнев Вулфрика был настолько страшен, что ее трясло от ужаса. Странно, что она еще не лишилась чувств и не распростерлась у его ног. Если он немедленно не уйдет…

И чтобы отделаться от него, девушка прошипела:

— Зачем ты здесь? Чтобы лишний раз нас расстроить?

— Сказать, чтобы ты спустилась сегодня к ужину. Король может простить твое отсутствие один раз, но упорное нежелание показаться ему на глаза сочтет оскорблением. Будь добра явиться в зал независимо от того, здорова твоя сестра или больна.

— Развлечь короля может и твоя матушка. Мне совершенно не обязательно там быть.

— Неужели? И это когда он специально прибыл на твою свадьбу?

Джоан сама не понимала, каким усилием воли ей удается не заломить в отчаянии руки.

— Так и быть, я приду, чтобы выразить ему свое почтение. Но не останусь надолго. Не хочу бросать Джоан одну.

Она сумела выйти из положения, и весьма ловко. Уж против этого он ничего не сможет возразить!

Но она ошиблась.

— А мне кажется, что ты используешь недуг сестры как повод избегать меня. И сколько ты еще намереваешься скрываться?

Так вот в чем истинная цель его визита! Чувствует себя заброшенным? У нее едва не вырвалось: «Вечно!»

Именно так и отрезала бы Милисент. Но в таком случае он ни за что не уйдет, и снова разгорится ссора. С другой стороны, если она начнет деликатничать, Вулфрик сразу поймет, кто перед ним.

Поэтому, вспомнив предупреждение сестры, Джоан поджала губы и сухо процедила:

— К сожалению, мне все-таки приходится с тобой говорить. Все это может и подождать, пока Джоан не поправится.

К счастью, он понял ее намек и на прощание угрюмо приказал:

— Будь сегодня за ужином и завтра за обедом. Не заставляй меня приходить за тобой и волочь вниз силой.

Захлопнув за ним дверь, девушка бессильно обмякла, привалившись к косяку; сердце бешено колотилось от страха. Она сумела! Сумела одурачить его! Но дважды такого подвига не повторит. Сил не хватит. Она не обладает мужеством Милисент и не выстоит против этого опасного и сильного врага. Но ослушаться его не смеет. Он сдержит свое слово и потащит ее в зал.

Придется сегодня сделать, как было велено. Все равно выхода нет. А завтра… Столы не накроют раньше полудня, и это даст Милисент время скрыться. Джоан поправится и объявит, что сестра пропала. Еще день уйдет на поиски. А Милисент тем временем доберется до Клайдона и оттуда отправится домой.

Но как ей набраться храбрости развлекать короля беседой? После того, что он сделал с Милисент? Господи, они ведь даже не подумали, что Милисент снова придется встретиться с королем. Она и сбежала, потому что не могла…

А если он только этого и ждет, чтобы публично очернить ее? Нет, очевидно, Иоанн промолчал о случившемся. Иначе Вулфрик непременно бы упомянул… Должно быть, не найдя ее за столом, король посчитал, что она опасается встретиться с ним. Может, хоть это умаслит его? Лучше делать вид, что она трусит и трепещет от ужаса, тогда король останется доволен. Джоан даже притворяться ни к чему, она и так вот-вот упадет в обморок, зная, на какие пакости способен Иоанн. Что, если он снова захочет изнасиловать ее? Ну почему, почему она позволила Мили втянуть себя в эту авантюру?