В паутине дней - Ли Эдна Глава XXVIЧитать онлайн любовный романВ женской библиотеке Мир Женщины кроме возможности читать онлайн также можно скачать любовный роман - В паутине дней - Ли Эдна бесплатно. | ||||||||
|
В паутине дней - Ли Эдна - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net В паутине дней - Ли Эдна - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net Ли ЭднаВ паутине днейзагрузка...
Глава XXVIНа следующий день, когда я входила в приемную конторы Стивена Перселла, где по-прежнему щебетали разноцветные попугайчики, словно время повисло бездвижно с тех пор, как я была здесь последний раз; я находилась в самом радужном настроении, и вопрос о разводе занимал меня даже сильнее, чем дела, связанные с продажей урожая. Негр в белом сюртуке сообщил о том, что мистера Перселла нет в городе и что мистер Шарплесс, другой адвокат фирмы, примет меня; мое радужное настроение спустилось, как проткнутый воздушный шар. Хотя я не имела дел с мистером Шарплессом – мое знакомство с ним ограничивалось довольно прохладными поклонами при встречах, – тем не менее я его недолюбливала. Более того, я инстинктивно чувствовала, что он отвечает мне тем же.
Когда я вошла в его кабинет, он своими пронзительными глазками из-под кустистых бровей стал разглядывать меня довольно нагло и с налетом циничного любопытства, и я удивилась, чем он так заинтересовался. А его ответ на мое прохладное, но вполне учтивое приветствие был небрежным, если не сказать грубым.
– Перселла вызвали из города, – гавкнул он. – Важное дело. Просил передать вам, когда зайдете. – Он открыл ящик стола, и его коротенькие пальцы, пошарив, вытащили пачку бумаг. – Вопрос о покупателях, что ли?
Я отвечала, что написала мистеру Перселлу с просьбой подобрать надежных покупателей для моего риса и хлопка, но не успела я закончить фразу, как он снова гавкнул:
– Да, да – понятно. – Он бросил документы на стол передо мной. – Баркли и Блэкли. Спросите Джонаса Блэкли. Он купит ваш урожай – даст хорошую цену. – Он поморщился: – Только и разговору, что о вашем урожае. Женщина янки доказала нам, говорят.
– Не поняла, что доказала…
– Что тут понимать? Говорили, что нельзя уже ничего сделать. Рис – гиблое дело – свободных негров не заставишь работать. Ну а вы доказали им. Теперь все снова захотели все начать сначала. Вернуть добрые старые времена – деньги, прекрасные лошади, парусные регаты. – Он снова сморщился, это у него означало улыбку, как я поняла. – Ни за что не сделать. Рис – гиблое дело. Гиблое, как мертвый янки.
Я засунула документы в ридикюль и, поблагодарив, повернулась уходить, но он опять гавкнул:
– Минуту, пожалуйста. Кое-какие новости. Думаю, вам не мешает узнать.
– Да? – повернулась я.
Его рука затеребила массивную золотую цепочку, что висела у него на животе, и пронзительные глазки с интересом уставились мне в лицо.
– Вам известно, что Ле Гранд собирается продать имение – целиком и полностью?
Продать?.. – я пыталась перебороть приступ слабости, чувствуя, как мороз пробежал по коже.
– Продает. Семь Очагов, – повторил он с удовольствием. – Некоему Крэму. Крэм наводил здесь вчера справки. Узнавал о вашем урожае, спрашивал про лес…
Меня поразило, что хищные глазки злорадно сверкнули, и я удивленно подумала: "Почему этого человека так радует мое несчастье? Он что, тоже слышал сплетни, что ходят обо мне? И ему тоже приятно видеть, как оборотистая янки получает по заслугам".
Я выкрикнула в порыве отчаяния:
– Но он не может продать Семь Очагов.
– Не может? – Его кустистые брови подскочили. – Почему это? Они принадлежат ему. А Крэм заплатит очень прилично.
Со спокойствием, которое наступает вслед за отчаянием, я спросила:
– Кто он такой, этот Крэм?
– Да никто насмешливо скривился он. – Белый оборванец, который сделал деньги на войне – Бог знает, каким путем. Теперь хочет стать аристократом. Туда же. Богат как Крез. Ах, да – имеет дочку.
– Дочку?
– Да, дочку. Отрада всей его жизни. Думает, что деньги принесут ей то, чего не мог дать он, – старинную виллу, общество, положение. Все, – без сомнения, в злорадной улыбке многозначительный намек, – за что женщины готовы душу продать.
Мгновение мы смотрели друг другу в глаза, абсолютно понимая мысли друг друга. Я знала, что он думает обо мне и что он хотел, чтобы мне это было известно. Но никто из нас не проронил ни слова, и когда я увидела, как беспокойная рука снова потянулась к золотой цепочке, то пожелала ему всего доброго и, невозмутимая хотя бы внешне, покинула контору. "Он не должен почувствовать, – сказала я себе, вспоминая злорадный блеск в его отвратительных глазках, – какая паника охватила меня и преследовала, когда я садилась в экипаж, и будет преследовать, – поняла я, – до тех пор, пока Семь Очагов снова не будут в безопасности".
О том, что происходило у Блэкли и Баркли, у меня осталось слабое воспоминание. Но все же кое-что я припоминаю. Я долго торговалась с ними, и так ожесточенно, что каждый раз Джонас Блэкли смотрел на меня, будто прямо на его глазах женщина превращается в монстра. Но я была непреклонна. Я твердо стояла на своей цене, сколько бы они ни убеждали меня в обратном, не уступила ни цента. Я с улыбкой смотрела, как Блэкли все стирает и стирает пот с румяного лица, а я настойчиво повторяла все ту же цифру. Наконец, когда он уже выдохся, мои требования были приняты, и, все еще обильно потея, он заполнил два чека, один на продажу риса, другой – на хлопок. Еще не высохли чернила на чеках, а я уже ехала в банк, где оставила их, взяв только сумму, необходимую для выплаты жалованья нефам.
Пока я ждала, когда отсчитают эти деньги, которые я попросила выдать мне в мелких купюрах, я заметила оживление, необычное в таком солидном банке, и вскоре поняла, что я сама тому причиной. Пересчитывая деньги, кассир за решетчатым окошком пробормотал что-то, а посетитель рядом уставился на меня во все глаза. Мистер Телфер, осанистый мужчина, президент банка, подошел поприветствовать меня и поздравить с богатым урожаем:
– О вас говорят не только в Саванне, но и на всех островах побережья. – Он низко склонился над моей рукой. – Только на прошлой неделе нас посетило столько землевладельцев, чтобы обсудить проекты финансирования работ на плантациях. Вы вселили в нас всех надежду.
Но его поздравления не вызвали во мне энтузиазма: что проку в моем успехе, в том, что теперь в банке столько денег, что меня и Семь Очагов с радостью обслужат и в будущем году? Сент-Клер собирается продать Семь Очагов. И я понимала, насколько эта опасность была близка и реальна. Мне нужны были Семь Очагов и все, чем они обеспечили бы мое и Дэвида будущее, больше всего на свете.
На следующее утро, выйдя на палубу, я увидела, что вчерашнее беззаботное солнце пропало. Небо было от края до края затянуто серой пеленой, а вода зловеще спокойна. Стоя у борта, я слышала, как капитан, здоровый детина разбойничьего вида со шрамом на щеке и перекошенным от этого глазом, что придавало ему пиратский вид, сказал, что надвигается шторм. Все утро наше судно еле-еле пробиралось между коварными мелями, а воздух становился все тягостнее, пока все вокруг не застыло в мертвой неподвижности и наш пароход не стал похож на игрушечный кораблик, плывущий по нарисованному морю.
Понимая, что последует за этой зловещей тишиной, я благодарила Бога за то, что велела все-таки Вину встречать этот пароход, хотя тогда и не была уверена, что успею вернуться на нем. Но, когда мы причалили в Дэриене, я увидела его, поджидающего возле баркаса Зэбо, и очень обрадовалась. Мы могли успеть в Семь Очагов до того, как начнется гроза.
Я велела Вину быстрее перенести в нашу лодку мой багаж, чтобы нам удалось оказаться дома, пока не начался шторм и волнение на реке, – и не успели еще последние пассажиры сойти с парохода на берег, а наши весла уже гребли от Дэриенской пристани. Через минуту мы уже плыли вниз по реке. Чувствуя себя так, словно я отсутствовала не две ночи, а две недели, я налетела на Вина с вопросами. Как там Дэвид и Руперт? Что происходило, пока меня не было?
Как всегда, негромко и неразборчиво, он отвечал:
– Руперту луч'че сегодни. А Тиб сказывала, малыш не ел, что давали, и она вулновала об нем.
Я с досадой вздохнула. Привыкшая к детям, расцветающим на бобах да на жирной пище, Тиб думала, что и мой слабенький Дэвид справится с такой едой. Это было выше ее понимания: что ребенку дают по многу раз в день лишь разбавленное молоко, да еще крошечными порциями. Она такая старательная, но усвоит ли она это когда-нибудь?
Меня оторвал от этих мыслей голос Вина.
– Прости, Вин, я тебя не слышала.
Его глаза сначала присмотрелись ко мне, словно он хотел понять, какое впечатление может произвести та меня его сообщение.
– Я 'казал у нас гости в доме.
Я выпрямилась.
– Гости? В доме?
– Да, 'мэм. Они приехали 'чера с мирстером Сентом. На пар'ходе ис'Саванны. Вы с ими разминулись.
– Кого же привез мистер Ле Гранд, Вин? – Мой голос был резким, но сдержанным, потому что я догадывалась, что он ответит.
– Жентамена и молодую леди.
– Как их зовут?
В этот момент течение, которое всегда так мешало заворачивать лодку в канал, отвлекло полностью внимание Вина, и от него я не получила ответа. Но я и так знала его после вчерашней встречи с мистером Шарплессом. "Некий мистер Крэм, – сказал он, – наводил справки". И, будто это было вчера, я вспомнила слова Стивена Перселла, произнесенные им в гостиной Семи Очагов, тогда еще над садом танцевали стаи мотыльков: "Некто мистер Крэм, но мы предпочитаем не иметь дело с такими клиентами". Я почти слышала его мягкий южный выговор, с которым он произнес эту фразу. Я не думала тогда, строя с ним планы борьбы с Сент-Клером, что какой-то Крэм, которого я никогда не видела и даже ничего о нем не слышала, вдруг станет тем орудием, с помощью которого мои планы будут разрушены.
И вот он уже в Семи Очагах, куда Сент-Клер привез его, чтобы показать Крэму, что он получит за свои деньги. Я вспомнила о том, в какой порядок привела я дом, как возделала землю и сколько боролась за то, чтобы она снова стала плодородной, мне стало плохо при мысли о том, что все это должно пропасть. Но как можно отнимать это все у меня? Это не его дом и не его земля. Они мои. Я же сама вызвала к жизни это имение из грязи и запустения, так же как дала жизнь Дэвиду. Но хотя я и твердила себе: "Это все мое", меня убивала мысль, что все равно оно может быть продано, может принадлежать этому Крэму; и меня опять охватила паника. Наклонившись вперед, я все подгоняла и подгоняла Вина, и сидела холодная и натянутая, пока мы не толкнулись носом в причал.
Когда я вошла в дом и на мгновение остановилась, го из столовой до меня донеслись голоса и звонкий женский смех. Сент-Клер обедал с гостями. Тихо подойдя к дверям, я стала на пороге и тут же заметила, что стол уставлен самым дорогим фарфором и хрусталем, самой изысканной едой, а в стаканах плещется янтарное вино. Затем я обвела стол глазами и увидела, что во главе восседал мой великолепный муж, на другом конце самодовольно ухмылялась Старая Мадам, а между ними – двое гостей, для которых и была выставлена вся эта роскошь.
Они не заметили меня, занятые беседой друг с другом. Бормотание Старой Мадам поглотило внимание этого Крэма, который сидел ко мне спиной, а Сент-Клер, томно вращая в пальцах бокал с вином, прислушивался к девушке, что сидела справа от него и, стреляя выпуклыми глазами, с видом "дамы из общества", как она себе это, видимо, представляла, лопотала ему на ухо:
– Вы, наверное, думаете, что я с причудами, мистер Ле Гранд, но я не виновата. Папа ужасно балует меня. И когда я сказала ему, что ни за что не хочу жить в Чарльстоне – я предпочла бы какой-нибудь старинный дом, – ну, он тут же уступил мне. Нет, – добавила она поспешно, – в Чарльстоне в некоторых отношениях совсем ничего. И повеселиться можно – балы и все такое, но – слишком уж много чванства.
Тут она увидела меня и раскрыла рот от удивления. Затем положила руку на плечо Сент-Клера:
– Мистер Ле Гранд, там кто-то пришел…
Все повернулись в мою сторону, Крэм тоже повернулся на стуле, чтобы увидеть меня. Сент-Клер без тени удивления или неловкости протянул:
– О, вы уже вернулись, – затем самым обыденным жестом указал на меня: – Моя жена, мистер Крэм, Эстер, Мисс Женевьева Крэм.
Я поздоровалась довольно приветливо и, отказавшись от предложения Старой Мадам поставить прибор и для меня, повернулась, чтобы тут же пойти к Дэвиду и Руперту, но голос Сент-Клера остановил меня: – Вы удачно съездили?
Этот вопрос, заданный голосом заботливого мужа, не обманул меня, я видела, как расчетливо блеснули его глаза, что говорило лишь о том, что его интересует, какую выручку я привезла. Но я решила, что его алчность не будет удовлетворена. Пожав плечами, я ответила как можно беспечнее: Так себе, – и он даже не попытался скрыть злобное разочарование, которое я успела заметить в его взгляде, прежде чем он снова повернулся к своей соседке. – Миссис Ле Гранд, – сказал он ей, – выращивает риск и хлопок.
Мистер Крэм развернулся на стуле еще больше, и его свинячьи глазки пробежали по моей фигуре:
– Слыхал о вашем урожае, мэм. Если я куплю Семь Очагов, вам придется поделиться со мной, каким образом добиваются таких успехов.
Взгляд Сент-Клера скользнул опять ко мне, вилка Старой Мадам зависла в воздухе, и ясно было, как им не терпелось узнать, что за впечатление произвели на меня эти слова. Но я оставалась невозмутимой и нисколько не удивленной. Я решила не подыгрывать этой сцене, когда мистер Крэм произнес, если я куплю Семь Очагов. Итак, вопрос о продаже имения еще не был решен. Возможно, это еще придется решать мне.
Сент-Клер повернулся к девушке, Женевьеве:
– Вы могли бы работать как собака и выращивать рис и хлопок?
Она игриво стукнула его веером.
– Даже и не подумаю, я такая лентяйка. Спросите папу. – Ее выпуклые глаза перебегали с одного на другого, остановились на мне, и я заметила, как ребячливое и невинное выражение их сменилось холодным и жестким: – Наверное, вы думаете, что я чудачка, да, миссис Ле Гранд?
Не имея желания отвечать на такой бессмысленный вопрос, я пробормотала: "Извините" – и пошла к детям. На какое-то время мысли о чужих людях в этом доме и о причинах их появления здесь отступили на задний план, ведь из кроватки мне улыбнулся Дэвид и протянул свои худенькие ручки, чтобы потрогать мое лицо; Руперт, сидевший со смертельной скукой на лице, когда я открыла дверь, тут же просветлел, и приветственные гримаски Тиб согрели меня и отогнали дурные мысли.
На кухне, как я и думала, стоял гвалт, Марго носилась взад и вперед, Маум Люси колдовала над своими котелками и чайниками, словно Дирижер, пытающийся заставить инструменты оркестра играть по очереди, под аккомпанемент своего ворчания:
– Марстер Сент сам распорядился б'ужине – я на ногах целый день – ни минуты од'дыха с обеда.
Заглянув в ее кастрюльки, я обнаружила, что меню было обильным и изысканным, жареные индейки и пирог с голубятиной, лангусты в винном соусе, салат из устриц, огромная свиная лопатка со сладким картофелем, тосты, джемы, желе и приправы. Сент-Клер, как я поняла, решил вернуться к былой роскоши, на которую я так резко наложила запрет, – и по-прежнему не считался с расходами, я заметила также батарею бутылок с золотыми горлышками, которые, как Марго сообщила мне, были присланы сюда еще вчера.
Но я не задержалась на кухне. Возвращаясь в гостиную, я встретила по дороге Вина с подносом, уставленным бутылками и стаканами, и от него узнала, что Сент-Клер с Крэмом заперлись в башне. Это сообщение меня так встревожило, что я не смогла взяться за многочисленные неотложные дела по дому. Я ходила по комнате, настолько поглощенная мыслями, что едва замечала, какой разыгрался шторм – над домом стоял такой грохот, словно табун диких лошадей проносился по небу; и стало так темно, что Марго пришлось зажечь в доме свечи, хотя было всего четыре часа.
Наконец я взялась за свое шитье, села в гостиной, откуда могла наблюдать за лестницей, и стала с тревогой ожидать появления Сент-Клера и Крэма, в надежде на то, что по их лицам смогу догадаться об исходе переговоров. Когда, около пяти, они наконец-то спустились, я тут же стала разглядывать их, желая поскорее угадать ответ на вопрос, что мучил меня.
Они почти не разговаривали, и если упрямое выражение лица Крэма, словно говорившего: "Будь я проклят, если соглашусь на это", воодушевило меня, то, взглянув на Сент-Клера, я умерила свой энтузиазм. Слишком хорошо знала я это внешнее спокойствие и невозмутимость, под которыми таилась холодная непоколебимая решимость. "Как долго, – думала я, – сможет Крэм сопротивляться этой неумолимой воле?" Что он понимал это, было очевидно; он был похож на дрожащего поросенка, который, однако, упрямился. Он сел у огня, теребя в жирных ручках платок – как капризный ребенок, который не может получить понравившуюся ему игрушку. Наблюдая эту нерешительность, я умирала от волнения. Ведь этой игрушкой были Семь Очагов. Получит ли он ее, несмотря на непомерную цену.
Тут в напряженную тишину гостиной – Сент-Клер и Крэм сидели молча, только битва между двумя волями ощущалась в атмосфере комнаты – ворвалось видение, Женевьева, сногсшибательное видение в бледно-голубом бархате, чудовищно драпированном на турнюре, с обнаженными пухлыми плечиками, выглядывающими из каскада кружев, а взбитые локоны поддерживал гребень, усеянный драгоценными камнями. И вся такая трепетная и игривая! Какие шаловливые остроты отпускала она в адрес Сент-Клера, который, расположившись у каминной доски, наблюдал за ней, как терпеливый мастифф наблюдает за резвящимся щенком.
Я, конечно, поняла, что глупая девочка влюблена в Сент-Клера, и нехотя отметила, что это вполне простительно и объяснимо. Его элегантная фигура, томно облокотившаяся у камина, тем более на фоне приведенной мною в порядок гостиной, могла показаться привлекательной и более разумной женщине, чем Женевьева Крэм; и, по ее мнению, несомненно, у него была масса достоинств. Старинный род, имя, просторные земли, положение в обществе, которое отец так жаждал купить ей и которого, как я догадалась, ему не предоставили в разборчивом Чарльстоне.
Пока мы вкушали восхитительные блюда Маум Люси и пили золотое вино за роскошным столом, ветер и дождь бились в окна и свечи трепетали, как испуганные духи. Это напомнило мне другой ужин за этим столом, когда ветер так же бился в ставни и двери и свечи так же оплывали, как сейчас. Тогда за этим столом сидела Лорели, накануне той ночи, когда она утонула, – и вдруг она снова возникла передо мной, отчаявшаяся, с опустошенным взором, она крошила хлеб в свою тарелку и, заглядывая в темные углы столовой, посмеивалась, будто знала что-то такое, от чего ей становилось легче на душе.
Может быть, она была с нами и за этим столом? Может быть, узнав о том, что ее планам и будущему Руперта угрожает опасность, она не смогла мирно почивать в могильной тишине?
Читать онлайн любовный роман - В паутине дней - Ли ЭднаРазделы:Глава iГлава iiГлава iiiГлава ivГлава vГлава viГлава viiГлава viiiГлава ixГлава xГлава xiГлава xiiГлава xiiiГлава xivГлава xvГлава xviГлава xviiГлава xviiiГлава xixГлава xxГлава xxiГлава xxiiГлава xxiiiГлава xxivГлава xxvГлава xxviГлава xxviiГлава xxviiiГлава xxix
Партнеры
|
Разделы библиотеки Разделы романа Глава iГлава iiГлава iiiГлава ivГлава vГлава viГлава viiГлава viiiГлава ixГлава xГлава xiГлава xiiГлава xiiiГлава xivГлава xvГлава xviГлава xviiГлава xviiiГлава xixГлава xxГлава xxiГлава xxiiГлава xxiiiГлава xxivГлава xxvГлава xxviГлава xxviiГлава xxviiiГлава xxix
загрузка...
|