Бауэн сделал единственную вещь, которую мог сделать, когда они сорвались с обрыва, – обнял ее руками и ногами и молил Бога, чтобы это помогло защитить ее при падении. И пока продолжалось падение, в страхе за ее жизнь крепко сжимал ее в своих объятиях.

Приземлились они… в воду?

Часто моргая, Бауэн хотел зареветь от счастья. Но было не до того. Их подхватило быстрое течение. Он вытолкнул ее на поверхность, чтобы глотнула воздуха, стараясь в то же время закрывать своим телом от столкновений с торчащими камнями или плавником.

Как и раньше, она сбежала от него, но теперь он не позволит ей умереть. Борясь с течением, он плыл к берегу. Выбравшись на берег, уложил ее на песок и осмотрел, не получила ли увечий. Ничего подозрительного не обнаружил.

Она цела.

Его женщина… в порядке. Снова и снова попадала она в опасные ситуации. Каждый раз его сердце едва не выпрыгивало из груди от страха за нее, и все же в этом хаосе ему как-то удавалось уберечь ее от ранений.

Мари поднялась на четвереньки, но тут же упала на живот. Тяжело дыша, Бауэн повалился рядом. Он получил больше огнестрельных ран, чем думал, но до сего момента этого не чувствовал. Теперь раны начали давать о себе знать.

Сколько времени пролежали они, он не знал. Но когда дождь перестал и луна поднялась высоко, запах женщины стал нестерпимым.

Он сопротивлялся… непреодолимому желанию… боролся с инстинктом, твердящим: «Возьми то, что принадлежит тебе. Она сильная».

Сильная – да, но его преображенный облик вызывал у нее отвращение. Он понял это по выражению ее лица еще до того, как она бросилась от него бежать, рискуя жизнью.

Он закрыл глаза, ненавидя всем существом то, кем являлся…

Вдруг Мари вскочила и бросилась вперед, поразив его неожиданным проворством.

Он с трудом поднялся. Застрявшие в теле пули пронзили его, как кинжалы.

– Нет, не убегай от меня!

Убегать от него было наихудшим, что она могла сделать. Это лишь сильнее распалило его. Он легко догнал ее и, прыгнув, схватил рукой за лодыжку, чтобы подтянуть к себе. Мари завизжала.

Барахтаясь в грязи, Мари пыталась освободиться, но у него была железная хватка.

– Ты не убежишь… – прорычал он за ее спиной. Черта с два. Мари лягнула его обутой в ботинок ногой, угодив каблуком в щеку. В ответ он только глухо заворчал, шлепнул ее по заду и выплюнул выбитый зуб. Вопреки, ее ожиданиям вспышки ярости не последовало.

Оказываемое Мари сопротивление стало менее отчаянным. Но оглянуться на него она все еще боялась…

Потом, когда все же рискнула взглянуть, то увидела, что дождь и река смыли кровь с его лица и рта, со сжатых в кулаки ладоней и когтей. Его бледные глаза поймали ее взгляд. Дикая ярость пошла на убыль.

Его черты уже не казались ей такими ужасными. Он выглядел не как чудовище, а скорее как незнакомый мужчина, охваченный животной страстью заполучить то, что считал своим.

– Не убегай от меня…

Она немного придвинулась к нему, ошеломив его.

– Не буду. – От ее слов его глаза осветились смесью облегчения и боли. – Я просто… не видела ничего подобного… и испугалась.

– Конечно. Если бы ты знала, что мне нужно… что я намерен… сделать…

Его рука выстрелила вперед, чтобы содрать с нее шорты.

– Нет, черт побери! Дай мне… минуту, чтобы все осмыслить!

Когда он подпихнул ее под себя и начал зубами рвать на ней рубашку, она завизжала:

– Нет!

Вспыхнул свет. Вырвавшаяся из ее ладоней и глаз энергия на мгновение ослепила Мари. Когда она разлепила веки, ее глаза с удивлением расширились. Макрив стоял, приплюснутый к сейбе, обнимая руками толстый ствол за спиной.

Что за чертовщина!

Раздирая когтями полосатую кору, он пытался освободиться. Но невидимые путы, которые она на него наложила, держали его крепко.

– Не рвись. У тебя ничего не выйдет. Только сделаешь себе больно.

Осознав, что он боролся не только с ее магией, но и с полным «обращением», она неуверенно встала и подошла к нему.

– Почему ты все еще продолжаешь с этим бороться?

– Хочу тебя.

Его глаза были полны непреодолимого желания. Когда она смогла оторвать взгляд от его лица, то увидела, что вся его одежда в дырах.

– О боги, в тебя стреляли! Сколько же раз, черт побери… Как смог ты удержать грузовик? Как смог выбраться из реки?

– Я должен был спасти тебя, – ответил он, гордо вскидывая подбородок.

И у него потеплело на сердце.

– Все получилось, Бауэн. Ты освободил меня и спас мне жизнь. – Смысл резни заключался в том, что он хотел защитить ее… от людей, которые хотели причинить ей зло. Бауэн убивал с такой беспощадностью только из-за нее. Теперь она хотела защитить его. Вылечить его бессчетные раны. – Мне можно применить к тебе магию?

Он с радостью кивнул:

– Ударь меня… чтобы потерял сознание… башкой о камни… Знаю, ты это можешь.

– Я не это имела в виду. – Полагая, что течение снесло их далеко от бункера, Мари все же спросила: – Ты почувствуешь, если к нам приблизятся люди?

– Да. Никто к тебе не подойдет. Мари кивнула.

– Я немного подержу тебя в этом состоянии, Бауэн, ладно? – пробормотала она и начала снимать с него одежду.

Когда стаскивала продырявленную пулями рубаху, Мари знала, что может двигать его конечностями по собственному желанию, в то время как он сам делать этого не мог.

Это было круто. Она чувствовала себя сильной и умела управлять этой силой. В ней произошла разительная перемена.

Мари сняла с него сапоги, потом очень аккуратно расстегнула молнию на джинсах. От предвкушения из его груди вырвалось глухое урчание.

Она полностью его раздела и начала растирать его кожу ладонями как это делали другие ведьмы, занимаясь врачеванием. Над ранами ее руки делались горячими. Она знала, что лечит его, заставляя пули каким-то образом рассасываться. Испытывая странное ощущение, Мари закрыла глаза. Перемещаясь, ее ладони оставляли за собой гладкую здоровую кожу.

Исцеляя, она обследовала, изучала его новый облик. «Без ярости и крови… полагаю, смогу с этим справиться». Продолжая его гладить, она заметила, что и сама возбуждается. Его великолепная мускулатура и исполинский остов значительно превосходили все мыслимые размеры, но кожа оставалась прежней.

Обследуя его руками сзади, она обнаружила пулевые ранения на его лопатках и пояснице. Пока водила руками по его спине и твердым, как камень, ягодицам, он лизал и целовал ее шею.

И только когда он легонько прикусил зубами на шее ее кожу, Мари осознала, что приковала к дереву силой своей магии нагого и почти полностью обращенного вервулфа. И могла делать с ним что хотела.

Только теперь осознала она, как намерена поступить с ним, и поразилась собственной воле. Так или иначе… Мари хотела получить его в свое полное распоряжение.