Они продолжили путь. Макрив молчал, будто нес на плечах все бремя мира. Мари не могла понять, о чем он думает, и опасалась, что он жалеет о сделанном заявлении.

– Ты, наверное, скучаешь по своим, – заметила она, чтобы прервать молчание. – Я слышала, что вы привязаны друг к другу.

Он пожал плечами.

– Это не обо мне. Вернее, с некоторых пор не обо мне. – И, реагируя на ее вопросительный взгляд, пояснил: – Они спрашивают, почему я не нашел способа умереть после своей потери. Я хочу привести тебя к ним и сказать: «Вот почему я живу, придурки. Посмотрите на мою награду».

«Мари – тревога – выше крыши!»

– А ты раньше сталкивалась с моим кланом? – спросил он.

– Видела как-то пару оборотней на Бурбон-стрит. Близняшек. Но мы не были знакомы.

– А-а, это пресловутые Уильям и Манро. Как это они тебя пропустили? Ты была со своим демоном? – процедил он сквозь зубы последнее слово.

– Нет, мы к этому времени уже расстались.

– Почему ты ушла от него? Он обидел тебя?

– Он бросил меня:

– Не ври…

– Я не вру! Действительно, он бросил меня. Когда Макрив медленно кивнул, она добавила:

– Что, можешь с легкостью это представить?

– Нет, просто вспомнил пословицу, популярную у моего клана: «Радуйся выпавшему тебе трофею. Наслаждайся тем, что потерял беспечный человек».

Выше крыши.

Наверное, она слишком молода, чтобы сопротивляться. А он умело обрабатывал ее, замешивал, как тесто для пончиков. Потому что его предсказание, что овладеет ею сегодня, било точно в цель.

– Я для тебя – трофей?

– Да. – Он смотрел на нее честными искренними глазами, – который намерен отведать.

Она зарделась и, чтобы сменить тему, попросила:

– Послушай, Макрив, расскажи мне о пяти вещах, которые я о тебе не знаю.

Ее предложение как будто застигло его врасплох.

– Зачем тебе это?

– Чтобы скоротать время, пока идем.

– Сначала ты, девочка.

– Ладно, я люблю крутиться на офисных стульях, пока не закружится голова. Моя лучшая подруга считает, что «Laissez les bons temps rouler» вполне можно заменить выражением: «Пластиковые бусы вместо нарядов». Я возглавляла группу поддержки. Я ведьма-бунтарка, лидер группы поддержки. Но для меня это был лучший способ получить стипендию, – вздохнула она. – До периода плаща.

– Лидер футбольной группы поддержки? – поднял он брови.

– И баскетбольной тоже. Но главным образом футбольной.

– Это мой любимый вид спорта.

– И мой тоже! Итак, сколько всего?

– Три. Продолжай. Потрясающе.

– Мне нравится играть в покер на деньги и надувать наивных мальчиков на бильярде… Теперь пять от тебя.

– А что насчет твоих родных? – спросил он. – Есть родители? Братья-сестры?

– Крутишь хвостом?

– Просто мне все интересно о тебе. Расскажи. – Он улыбнулся уголками губ. – Я же тебя не уронил.

Отведя в сторону взгляд, она промолвила:

– Оба моих родителя бросили меня в разное время, когда я была ребенком. Папаша был волшебником. Он слинял первым и вскоре умер. А моя мать – фея друидов. Отсюда у меня такие уши. Она оставила меня в возрасте двенадцати лет и уехала изучать друидизм, или как там его. – Мари поморщилась. – Я очень старалась не выглядеть обиженной.

– Прости, Марикета, но я не понимаю, как родители могут бросить своего ребенка.

По какой-то причине ей не хотелось, чтобы Бауэн дурно думал о ее родителях.

– Должно быть, у них имелись свои причины. Они заботились обо мне по-настоящему, пока были со мной.

Это, по крайней мере, она знала точно. Видя, что не убедила его, добавила:

– Когда мне было четыре года, родители возили меня в Диснейленд. Папа с помощью магии сделал так, чтобы я выиграла все призы в метании кольца, хотя каждый раз невинно вскидывал руки, когда я смотрела на него с укором. Ни папа, ни мама не пропустили, ни одного умопомрачительного мюзикла, ни одного путешествия и постепенно сгибались под тяжестью плюшевых игрушек. К полудню отец взял меня на плечи. А к концу дня у обоих родителей был такой измочаленный вид, какой обычно бывает у пап и мам в последние часы пребывания в парке развлечений. Но даже тогда они мне не отказали в последнем удовольствии. Мамочка, едва не валясь с ног от усталости, почти насильно сунула мне деньги на мороженое. Потом, когда мы его ели, сидя на скамейке, папа вдруг всполошился. «Господи! – крикнул он. – Где Мари? Боги! Мы потеряли нашу дочь». Тогда мама показала пальцем, что я у него на плечах, после чего все трое мы хохотали до слез.

– Тебя послушать, так они тебя просто обожали, – повернул к ней голову Бауэн.

«Обожали» – верное слово.

– Думаю, что да.

После того как отец покинул их, мать была очень внимательна к ней. Хотя Джиллиан всегда хмурилась, когда они чересчур веселились в обществе друг друга. Даже в конце того незабываемого дня, который они вдвоем провели на пляже, она казалась задумчивой…

Вдруг Мари ощутила в воздухе какую-то морозность и взглянула вверх. Над головой кружили вороны, от вида которых по ее спине побежали мурашки.

– Что? – спросил Макрив, нежно обнимая ее за плечи. – В чем дело?

– Не знаю. Может, ничего, – ответила она, продолжая озираться.

– Если у тебя есть какое-то дурное предчувствие, скажи. Я обязан был прислушаться к тебе насчет моста. Впредь буду более внимателен.

Но она не могла выразить то, что чувствовала, потому что сама не до конца все понимала.

– Нет, все хорошо, – ответила Мари, с трудом выдавив из себя улыбку. – Ты все еще должен мне пять вещей.

Он потер ладонью шею с таким видом словно ему легче сражаться с загадочной угрозой, чем рассказать о себе пять вещей.