Звезду с помпой и шумом, оттеснив возбужденных репортеров, препроводили в машине «скорой помощи» в реанимационное отделение больницы, где лучший хирург по пластическим операциям, поднятый с постели главным врачом, удалил вонзившиеся в ступни осколки стекла. Банни обследовали на предмет нежелательных последствий воздействия дыма на дыхательные пути и положили в роскошную палату, предназначенную для наиболее влиятельных в этом городе людей. Челси последовала за бабушкой в комнату Банни и, свернувшись калачиком в кресле, уснула.

Хотя Леверн потребовала, чтобы Банни сделали укол транквилизатора, взволнованная актриса решительно отказалась:

– Мама, нет! Не хочу спать – мне совсем не до этого! Включи лучше телевизор и посмотри, передают ли о нас в утренних новостях! – воскликнула она.

– Банни, дорогая, слушайся доктора! У тебя нервы и так расстроены – нужно отдохнуть, – настаивала Леверн, не повышая голоса, но достаточно твердо – именно такой тон лучше всего действовал на дочь.

– Нет, мама. Я уже проспала больше пятнадцати часов и больше не желаю, – заупрямилась Банни.

Леверн поняла – бессмысленно пытаться заставлять дочь поступать против воли. Она давно выучилась безошибочно управлять Банни, беззастенчиво пуская в ход хитрость и различные убедительные доводы. Леверн включила телевизор – и действительно, пожар в доме Банни Томас оказался в центре внимания. К счастью, в этот день было мало сенсаций, и по всем каналам показывали сюжет о спасении звезды и ее родных из горящего особняка. Чтобы усилить впечатление, репортеры воскресили прошлое, показывая отрывки наиболее известных фильмов Банни, и объявили ее одной из величайших звезд Голливуда, превознося и как героиню, чьи крики о помощи спасли не только ее, но и всю семью.

Леверн удовлетворенно уставилась в экран телевизора. Когда выпуск закончился, и Банни наконец уснула, она разбудила Челси и отправилась с ней в отель «Беверли-Хиллз», где сняла бунгало.

Челси, по-прежнему не выпуская подушки, забралась в постель, но у Леверн не было времени для отдыха. Настало утро, пора начинать действовать. Случай с Банни должен быть центром внимания прессы и телевидения как можно дольше.

Леверн обзвонила редакторов, отделы радио– и телевизионных новостей, пригласила всех на пресс-конференцию, пообещав, что Банни появится самолично и расскажет о своем чудесном спасении из пламени. Потом Леверн связалась с городской пожарной охраной, передала, что Банни посетит их дня через два, как только оправится, и попросила вызвать всех пожарных, тушивших огонь в ту ночь, чтобы Банни могла лично поблагодарить каждого.

Выполнив все намеченное, Леверн позвонила знакомой продавщице из универмага «Имагнен» и попросила прислать для Банни несколько ночных сорочек и халатов, а также одежду для себя. Однако Максуэлл Холли, прославленный парикмахер, оказался не столь сговорчив.

– Пожалуйста, Максуэлл, вы должны приехать в больницу и сделать Банни прическу. Я никому больше не могу доверить это… Только вы умеете оттенить ее несравненную красоту, – без зазрения совести льстила Леверн – Миссис Томас, вот уже два месяца вы мне гроша ломаного не платите. Не могу же я работать за просто так! – запротестовал он. – Те времена, когда ее фильмы делали прибыль, давно прошли. Последние картины ничего, кроме убытков не принесли!

– Обещаю и клянусь жизнью дочери, что получите каждый цент, который мы вам задолжали, как только страховая компания оплатит все потери!

– Вы лишились всего? – с любопытством спросил парикмахер.

– Абсолютно. Выбрались в чем стояли за секунду до того, как взорвался газопровод. Дом сгорел, как стог сена – пожарники не сумели ничего спасти. Еще повезло, что мы остались живы… Даже драгоценности дочери – все пропали… Ничего не осталось, – драматическим шепотом заверила Леверн.

– Надеюсь, все было застраховано? – осведомился Холли, внезапно заинтересовавшись.

Любовь Банни к драгоценным камням была общеизвестна, поскольку за последние несколько лет целая череда богатых любовников сумела найти пути к ее сердцу с помощью дорогих безделушек и украшений. Забраться в постель звезды – удовольствие не из дешевых, но вполне окупалось удовлетворением мужского самолюбия.

– Конечно, застраховано! У нас будет достаточно денег, Максуэлл.

– О'кей, в какое время мне лучше приехать?

– Не позже девяти. Хочу, чтобы Банни выглядела во всем блеске, когда выйдет из больницы и отправится домой.

– Домой? Я думал, он сгорел, – удивился Холли.

– По привычке с языка сорвалось, – поспешно объяснила Леверн. – Я сняла бунгало в отеле «Беверли-Хиллз», пока не найду подходящего жилья. Кроме того, я была бы очень благодарна, если бы вы привезли Надю, загримировать Банни.

Закончив разговор, Леверн быстро набросала план того, что надлежит сделать, и список людей, с которыми необходимо поговорить. Сунув руку в карман халата, который Леверн так и не снимала на ночь, она нащупала листок жесткой бумаги. Слава Богу, у нее хватило духа захватить чек, полученный за продажу мебели. Этого хватит на жизнь, пока со страховой компанией не будет все улажено. Леверн закрыла глаза и произнесла короткую молитву. Наконец-то она избавилась от огромного особняка, который так трудно продать, и при этом не потеряла лица. Теперь никто не узнает, как близки были они к разорению.

К полудню доставили заказанную одежду. Леверн быстро пересмотрела вещи, выбрала простой черный костюм и белую шелковую блузку. Она уже успела принять душ и наложить косметику, присланную администрацией отеля. Лодочки оказались немного велики, но времени ждать, когда принесут другие, не было. Необходимо отправиться в банк и немедленно получить деньги по чеку.

Перед тем как уйти, она заглянула к Челси и увидела, что девочка по-прежнему крепко спит, прижимая подушку. На какой-то кратчайший миг Леверн ощутила прилив благодарности за то, что внучка не требовала к себе внимания. Она быстро закрыла дверь, написала Челси короткую записку с приказом позвонить в бюро обслуживания номеров, если проголодается, и пообещала вернуться через несколько часов.

Закончив дела в банке, Леверн взяла такси и отправилась взглянуть на руины некогда роскошного особняка, в надежде, что огонь пощадил хотя бы один автомобиль. При ярком свете дня разрушения казались еще более ошеломляющими. Через несколько минут после спасения Банни огонь добрался до газопровода, и взрыв уничтожил дом до основания. Не осталось ничего, кроме двух высоких кирпичных дымоходов, поднимавшихся к небу, словно две гигантских руки, умоляющих о милосердии.

Леверн угрюмо оглядывала пепелище. Среди развалин гаража темнели скрученные, изогнутые металлические скелеты – все, что осталось от автомобилей. Будет ли у Леверн когда-нибудь достаточно денег, чтобы купить новый «роллс-ройс»?

Женщина молча пожала плечами, отметая сомнения и сожаления. Что ни делается, все к лучшему! Она повернулась и направилась к такси.

– Куда теперь? – спросил водитель.

– Агентство «Оскар Гарланд». Знаете, где это?

– Конечно, леди, – отпарировал тот.

Леверн откинулась на спинку сиденья. Хилда Маркс была верной поклонницей Банни и, кроме того, одним из лучших агентов в городе. Теперь Банни необходим более авторитетный представитель, чем какой-то Руперт Дон. Настало время перемен – решительных перемен! В Голливуде все знали: когда наступают плохие времена, первым делом необходимо найти нового агента.