“Все реки текут” – экранизированный роман австралийской писательницы Нэнси Като.

Высоко в Австралийских Альпах есть место, где рождается крошечный ручеек. Он неприметно торит себе путь под глубоким снежным покровом, да вдруг и объявится, зазвенит в голубой проталине меж снежных островков.

Разрастаясь, набирая силу, он кружит среди валунов, пенным потоком устремляется в быстрины, взлетает вверх и низвергается с головокружительной высоты водопада, пока, наконец, достигнув равнины, не разольется полноводной величавой рекой. С севера, юга, востока тянутся к Нему реки и речушки и, соединяясь с ним, образуют колоссальный водный бассейн.

Чего только не приносит с собой Муррей! Говорят, стоит захотеть – отыщешь в его водах любой минерал, любое органическое вещество. Золото и глина, уголь и известняк, останки людей и рыб, поваленные деревья и полусгнившие лодки – все перемешалось, растворилось и рассеялось в этом неторопливом потоке. Так растворяется во времени жизнь: неумолимо утрачивая прежние формы и свойства, приобретает новые; изменяется, но в сути своей остается неизменной в веках.

Река течет сквозь годы, постепенно усложняясь и совершенствуясь в долгом пути, а по мере приближения к морю успокаивается и замедляет бег. Тихое, едва слышное течение широкими озерами и песчаными каналами пробирается к берегу Гулвы и оживает, выплескиваясь прибойной волной.

Там, где многоводная, медленно текущая усталая река делает последнюю излучину, вырос небольшой городишко Гулва. Старые постройки из местных известковых пород, пережившие немало ветров и дождей, поблекли и стали одного цвета с низкими, выжженными солнцем холмами, что возвышаются позади городка.

Река, на которую смотрит город, у самого берега слегка изгибается, уступая место разрушенному пустынному причалу. У причала – несколько старых колесных суденышек; одни стоят на привязи, как плавучие домики, другие застыли, погрузившись в ил с немыслимым креном.

Можно десяток раз побывать в Гулве, да так и не узнать, что городишко в двух шагах от моря, а устье Муррея скрыто в соседних дюнах. Но если выдастся в разгар лета безмолвная ночь или подует южный ветер, случается услышать отдаленные раскаты и приглушенный рокот. Это голос моря. Как бы ни была спокойна и зеркально неподвижна водная гладь, в которой отражается ярко очерченный Южный Крест, тишине не дано здесь воцариться. Неумолчный рокот волн наполняет ее собой, и тишина начинает звучать, вторя этой несмолкающей песне.

Все слилось в вечном круговороте: ручеек под снегом и водопад, горная быстрина и неспешный водный поток. Река течет в море и, растворяясь в нем, тут же начинает новую жизнь, ибо конец – начало суть.