Аромат жареного мяса разбудил Шторм на следующее утро. Она попробовала повернуться на спину и застонала от боли. У нее было такое чувство, будто ее руки вывихнуты в суставах, кроме того, казалось, что у нее разламывается каждая косточка.

Шторм вспомнила, как буквально висела на хвосте Бьюти, когда их сносило вниз по реке, и она содрогнулась при этом воспоминании. Она была в тот момент, как никогда, близка к гибели. Неожиданно Шторм улыбнулась: как испугался Уэйд, найдя ее полуживой на берегу у кромки воды! Она вспомнила его поцелуй, и ее обдало жаркой волной. Этот поцелуй сказал ей о многом, она поняла, что он любит ее.

– Подымайся, Шторми, – окликнул ее старый Джеб, подойдя к палатке и врываясь в ее грезы об Уэйде, – Куки уже раскладывает жаркое по тарелкам. Давай-ка выходи поскорее, иначе эти обжоры все съедят.

Шторм улыбнулась. В палатке было совсем темно и, сев на постели, она потянулась к одежде, которую вчера разложила для просушки.

Когда Шторм вылезла из своего укрытия, ковбои уже позавтракали и погнали скот дальше. Уэйд только что получил свою порцию мяса с картошкой, а Кейн с Рейфом ждали очереди с пустыми тарелками в руках. Когда она встала за Кейном и Рейфом, Уэйд молча уселся с тарелкой на большой камень и принялся за еду. Она ожидала, что он хотя бы улыбнется ей, скажет хоть одно словечко. Но он всего лишь холодно кивнул, почти не глядя на нее, и начал сосредоточенно резать кусок мяса.

Приподнятого настроения Шторм как не бывало. Неужели поцелуй Уэйда этой ночью и его забота о ней пригрезились ей? Были всего лишь видением, галлюцинацией утомленного разума? Может быть, она получила этой ночью в реке сильный ушиб головы?

Нет. Шторм решительно покачала головой. Поцелуй был самым что ни на есть настоящим. И отнюдь не братским.

Когда Кейн и Рейф поинтересовались ее здоровьем, она ответила, что чувствует себя превосходно, и ей даже удалось широко и весело улыбнуться в подтверждение своих слов. Не могла же она признаться во всеуслышание, что опять поддалась сладкой мечте, и эта мечта ее, в который уже раз, обманула! Слезы закипели на ее глазах. Если Уэйд Мэгэллен осмелится поцеловать ее хотя бы еще один раз в жизни, она залепит ему такую оплеуху!..

И хотя ей меньше всего хотелось сейчас это делать, Шторм начала оживленно болтать с Кейном и Рейфом, как будто у нее в жизни не было ни забот, ни хлопот.

Что касается Рейфа, то его очень забавлял вид Уэйда, сидящего с кислым выражением лица в одиночестве на большом камне и бросающего искоса мрачные взгляды на них каждый раз, когда Шторм заливалась смехом.

Рейф задумчиво посмотрел в свою кружку с кофе, в голове у него начал созревать дьявольский план. Ему было ясно, что Мэгэллен сходит с ума по сестре своего приятеля, но по какой-то причине он ходит вокруг да около, ведя какую-то странную игру с ней.

За эти несколько дней Рейф хорошо узнал Шторм Рёмер, убедился, что эта молодая женщина совершенно не заслуживает подобного обхождения с собой. Рейф съел все до последнего кусочка, допил остаток кофе из кружки и отнес свою пустую посуду в фургон. Пора было осадить этого Мэгэллена, сбить с него спесь, и именно он, Рейф, мог с успехом сделать это.

Еще не село солнце, а новое стадо скота шортхорнской породы уже было доставлено на ранчо Рёмеров. Ковбои прогнали животных мимо усадьбы на пастбище в нескольких милях от территории, где паслись лонгхорнцы. Кейн не хотел допускать смешения пород, и, кроме того, он не знал, как отнесутся строптивые лонгхорнцы к вновь прибывшим животным. Одно агрессивное движение – и лонгхорнцы легко могли вспороть своими длинными острыми рогами брюхо низкорослых шортхорнцев.

Шторм вместе с Уэйдом, Рейфом и своим братом галопом подскакали к конюшне. Когда Хуан подхватил поводья всех четырех лошадей и повел их к деревянному корыту с водою, чтобы напоить усталых животных, Кейн сказал:

– Бери свою седельную сумку, Рейф, и неси ее в дом.

Когда Рейф, подхватив сумку, отошел на несколько шагов, Уэйд с угрюмым выражением лица произнес:

– Ты что же это, собираешься пустить его на ночь в дом?

– Конечно, а в чем дело? – Кейн с удивлением взглянул на приятеля. – Я нанял его себе в помощники на несколько месяцев, но он – не батрак. Я не могу отправить его ночевать в барак, где спят скотники.

– Думаю, что ты поступаешь очень опрометчиво. Ты же знаешь, он положил глаз на Шторм. Он всю дорогу нашептывал ей сладкие речи.

– Кейн озорно усмехнулся:

– Ты так считаешь? – он как будто задумался на мгновенье, но затем решительно покачал головой. – Да нет, Рейф, – честный малый. Если он и увлечен Шторм, то все равно он ничего лишнего не позволит себе по отношению к ней. Кроме того, он будет спать в моей комнате, на той самой койке, на которой обычно спал ты, когда оставался переночевать у меня.

Разговаривая, они взошли на крыльцо и замолчали, так как навстречу им вышла Мария. Экономка радостно приветствовала всех троих мужчин. Окинув одобрительным взглядом высокую стройную фигуру незнакомца, она, к досаде Уэйда, тепло поздоровалась с ним. Затем Мария взглянула на самого Уэйда и произнесла:

– И часа не пройдет, как у меня будет готов ужин. Может быть, и вы тоже отужинаете с нами, Уэйд?

Но Уэйд только покачал головой и хмуро сказал:

– Спасибо, Мария, но я лучше поеду домой, посмотрю, как там отец. Он ведь оставался совсем один, пока я был в отъезде.

Он скользнул быстрым взглядом из-под полуприкрытых век по девушке, без дальнейших объяснений сошел с крыльца и вскочил на своего жеребца.

– Да, этот человек немногословен, – засмеялся Рейф, когда Уэйд пронесся галопом мимо них.

– Он не всегда такой, – возразила Мария, – просто ему, похоже, вожжа под хвост попала.

Рейф постарался сохранить безразличное выражение лица. Он-то уже давно догадался, что за вожжа попала под хвост Мэгэллену, и надеялся, что она хорошо припечатала его по больному месту.

Примерно через час, когда Шторм, Кейн и Рейф сидели на крыльце, до их слуха донесся громкий стук копыт, раздавшийся на прибрежной дороге. Всадник приближался к ним.

Рейф вгляделся в сгустившийся сумрак.

– Да это же жеребец Мэгэллена!

Похоже на то, – согласился с ним Кейн. – Думаю, Уэйд отправился навестить свою подружку Джози Сейлз. Он не видел ее уже пару недель.

Рейф почти физически ощутил, как тело Шторм, сидевшей рядом с ним, напряглось и застыло, и подумал, что такого дурака, как Уэйд Мэгэллен, он, пожалуй, не видел никогда в жизни.

– Нет, он, должно быть, поехал на работу, – произнесла Шторм тихим голосом, чуть не плача.

– Что это у него за работа по ночам? – Рейф вопросительно взглянул на девушку.

– Его отец содержит салун в Ларами под названием «Лонгхорн», – ответил Кейн за сестру. – И когда Уэйд не занят перегоном скота, он обычно работает поздними вечерами за стойкой бара в этом салуне.

Все трое помолчали, наслаждаясь тишиной теплой ночи. Сладкий пьянящий аромат доносился до них с клумбы, где росли невысокие кустики роз. Легкий ветерок играл в листве стоящей во дворе купы деревьев, которые отбрасывали в дневное жаркое время прохладную благотворную тень.

Кейн и Рейф, прервав молчание, опять начали переговариваться вполголоса, время от времени смеясь над острым словцом или замечанием своего собеседника. В ночной тишине слышалось отдаленное мычание прибывших в незнакомые места шортхорнцев, все еще нервничавших и тревожащихся.

Кейн взглянул на небо над головой и заметил:

– Сегодня полнолуние, светло, как днем, это отличное время для отлова одичавших лонгхорнцев. Их обычно окружают и загоняют в ловушки, когда эти коварные бестии выходят из зарослей на водопой или на пастбище, чтобы подкормиться.

– Ты не возражаешь, если я отправлюсь вместе с тобой? Я видел диких быков только на картинках.

– Конечно, поехали вместе. Но только будь предельно осторожен. Их рога очень опасны. Проклятые твари могут легко разделаться с человеком.

– До завтра, Шторм, – произнес Рейф и слегка взлохматил ее волосы, проходя мимо вслед за Кейном, спускающимся с крыльца.

Шторм еще немного посидела на крыльце, стараясь не думать об Уэйде и Джози и о том, чем они занимаются, оставшись наедине. Ей до слез хотелось, чтобы Уэйд действительно был сейчас в салуне, а не в постели Джози.

«Сейчас же прекрати думать о нем! – наконец приказала она самой себе. – Ты ходишь вокруг него кругами, думая об одном и том же. Переведи свои мысли на какой-нибудь другой предмет – хотя бы для разнообразия!»

И Шторм действительно принудила себя мысленно переключиться на завтрашний день. Она начала обдумывать свои планы, как провести его, что ей предстоит сделать. И прежде чем она отправилась спать, Шторм твердо решила, что завтра они с Бекки обязательно сходят на могилы родителей.

– Ну и как прошла твоя поездка? – спросила Бекки, вдохнув аромат букета цветов, сорванных со своей клумбы, и ставя их в кувшин с водой. – Надеюсь, отношение Уэйда к тебе изменилось в лучшую сторону.

Шторм испуганно взглянула на подругу.

– Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

– Перестань, Шторм, ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Он вел себя отвратительно по отношению к тебе в тот день – помнишь? – когда вы случайно встретились у меня. Как с цепи сорвался. Он не сказал тебе ни единого доброго слова.

– О, я совсем забыла тот инцидент, – солгала Шторм. – И потом он ничем не оскорбил меня.

Просто он игнорировал мое присутствие, делая вид, будто меня нет в комнате.

На секунду Шторм заколебалась, подумав, не рассказать ли подруге о жадном поцелуе Уэйда, об его объятиях, но она решила не делать этого. Бекки была по-своему натурой романтической и могла бы, вероятно, истолковать этот поцелуй самым лестным для Шторм образом, снова поселив в ее душе тщетные иллюзии.

Бекки сменила тему разговора:

– Эти цветы будут прекрасно смотреться на могильном камне, – произнесла она, вставая.

Над четырьмя могилами на холме возвышался один общий надгробный камень. Так захотели девочки. Их родители были при жизни близкими друзьями и должны были остаться таковыми и после смерти.

– Кейн содержал могилы все это время, пока мы отсутствовали, в образцовом порядке, старательно ухаживая за ними, – заметила Бекки, беря кувшин с цветами. – Каждую весну он красил оградку, которую сам установил вокруг могил.

Бекки не хотела переключаться на скорбные мысли об утрате родителей, об их безвременной кончине и поэтому вдруг спросила:

– А что приготовила нам на ланч Мария?

– Я точно не знаю, но думаю, что это жареный цыпленок, – ответила Шторм, когда они подошли к тому месту, где их ожидали лошади:

– Прекрасно. Мне нравится, как Мария готовит жареных цыплят.

Лошади тронули с места и пошли неспешным шагом, так как Бекки боялась расплескать воду из кувшина с цветами, который держала в руке.

– У нас на ранчо гостит один человек, – произнесла Шторм.

– Я его знаю? Мужчина или женщина?

– Нет, ты его не знаешь. Он сопровождал нас всю обратную дорогу домой, присматривая за купленным стадом. Он – специалист по новой породе крупного рогатого скота, которую решил завести Кейн.

– Он молод? Хорош собой?

– Он невероятно обаятельный мужчина, – ответила Шторм, весело улыбаясь, чтобы подруга не заподозрила каких-нибудь серьезных чувств с ее стороны к гостю. – Думаю, ему лет тридцать пять или около этого. Я хочу познакомить вас, надеюсь, он тебе понравится.

– Спасибо, Шторм, не надо. Я вовсе не ищу знакомства с мужчинами, какими бы обаятельными они ни были, – произнеся это, Бекки минуту помолчала, а потом спросила с надеждой в голосе:

– А тебе он нравится? Как ты сама чувствуешь, между вами может возникнуть роман?

– Нет. Только дружба.

Бекки разочарованно нахмурилась, и они надолго замолчали, не проронив ни единого слова до самого кладбища.

Когда они положили цветы к подножию могильного камня и выдернули пару сорняков, осмелившихся вырасти на святых для девушек могилах, Шторм обратила внимание Бекки на то, что небо начало хмуриться.

– Мне очень не нравятся вон те черные тучи. Думаю, что нам следует забыть о ланче на свежем воздухе и поспешить по домам.

– Ты права, – согласилась Бекки, взглянув на быстро мрачнеющее небо. – Но мне очень жаль, что я так и не попробовала цыпленка, приготовленного мисс Марией.

Взглянув на огорченное по-детски лицо подруги, Шторм рассмеялась:

– Возьми цыпленка с собой и съешь его дома.

Я наверняка получу то же самое блюдо на ужин, – сказала она.

Они торопливо сели в седла и, пришпорив своих лошадей, пустили их галопом. Шторм успела добраться до ранчо как раз в ту минуту, когда первые крупные капли дождя упали на пыльную землю. Она от души надеялась, что Бекки тоже успела вовремя вернуться домой.

Возникшие еще в дороге дружеские отношения между Шторм и Рейфом укрепились, они много времени проводили вместе. Им нравилось общество друг друга, и они не скрывали этого от окружающих. Их постоянно видели вдвоем: на прогулках верхом, в Ларами, куда они ездили за покупками и завтракали в кафе. Поэтому не было ничего удивительного в том, что в округе быстро распространились слухи и сплетни. Мария предостерегала Шторм и обращала ее внимание на то, что о ней говорили, но девушка только смеялась. Ее совершенно не интересовало то, что думали или говорили о ней соседи.

Рейф отвлекал ее мысли от Уэйда – по крайней мере, днем. Но ночью, когда она лежала без сна в постели, все ее мечты были обращены к Уэйду. О Рейфе не могло быть и речи. Только Уэйд, его руки, его тело, его страстная любовь грезились ей в ночной тишине.

Как и большинство соседей, Уэйд понятия не имел, что Шторм и Рейфа связывает только дружба. Ночи Уэйда тоже проходили в тревожном сне и беспокойных сновидениях.

Как раз после одной из таких мучительных ночей он буквально налетел на Шторм в Ларами, на главной улице.

Он шел в салун, чтобы поговорить с отцом, и по дороге туда его вдруг кто-то окликнул сзади. Уэйд обернулся и подождал, пока его догонит знакомый фермер – сосед.

– Если вы идете в заведение вашего отца, то пойдемте вместе, я тоже туда направляюсь, – сказал фермер.

Уэйд кивнул и, когда он обернулся, чтобы продолжить свой путь уже вместе с этим знакомым, задел широким плечом проходившую мимо Шторм. Если бы Рейф не кинулся к девушке и не поддержал ее, она наверняка упала бы на колени.

– Смотреть надо, Мэгэллен!

Холодное злое предупреждение Рейфа повисло между ними в сгустившемся от напряжения воздухе. Его рука заботливо обнимала Шторм за плечи. Эти хозяйские движения рук Рейфа по отношению к Шторм вывели Уэйда из себя. Он плотно сжал губы в одну узкую жесткую линию и с безрассудным выражением в глазах сделал угрожающий шаг по направлению к сопернику, но тут вмешалась Шторм, она встала между мужчинами, тяжело, взволнованно дыша.

Рейф еще усугубил напряженную ситуацию тем, что прижал за плечи Шторм спиной к своей груди и насмешливо взглянул в глаза Уэйда, как бы бросая ему дерзкий вызов.

– Ты что же это, Джеффри, занимаешься соблазнением младенцев? – насмешливо спросил Уэйд.

Шторм с удивлением и беспокойством увидела, что у него чешутся кулаки и он так и рвется в драку.

Вскоре стало очевидным, что Рейф тоже не намерен был ему уступать. Он улыбнулся, взглянув сверху вниз на Шторм, и сказал, растягивая слова:

– Может быть, ты и прав. Ну уж очень они хорошенькие, эти младенцы. И у мужчин есть шанс приучить их к себе, пока они совсем юные и податливые к воспитанию.

Уэйд бросился вперед на соперника, и Шторм оказалась стиснутой между двумя рослыми сильными мужчинами.

– Прекратите сейчас же! Слышите? Прекрати те оба! – взвизгнула она. – Вы что, забыли, что мы стоим посреди города и за нами все наблюдают?

Оба мужчины отступили от нее на шаг, и она нервными порывистыми движениями рук оправила свою блузку. Затем Шторм взяла Рейфа под руку и коротко сказала:

– Пойдем, Рейф, мы собирались перекусить.

Когда Уэйд повернулся, глядя вслед удаляющейся паре, его мучительные мысли были прерваны соседом-фермером, который молча наблюдал всю разыгравшуюся на его глазах сцену, а теперь заметил:

– Да, Шторм Рёмер – просто красотка, а? Похоже, между нею и чужаком назревает роман, – он помолчал, ожидая ответа, и не получив его, бросил на Уэйда искоса сочувственный взгляд, а затем продолжал: – Правда, он довольно старый для нее.

' Уэйд молча зашагал дальше, и тогда фермер решил подколоть его.

– Я слышал, – произнес он, – что некоторым женщинам нравятся мужчины, которые значительно старше их по возрасту. Они воображают, что такие любовники более опытны в интимных делах, ну вы понимаете, что я имею в виду. Поскольку само собой разумеется, кто старше, у того и опыта, в этом плане побольше.

Уэйд сжал кулаки. Его разрывали противоречивые желания – он не знал, то ли ему врезать сейчас как следует слишком разговорчивому соседу, то ли догнать наглеца Джеффри и надавать тому оплеух, чтоб он больше не смел так самодовольно улыбаться и обнимать Шторм.

Но Уэйд не сделал ни того, ни другого. Буркнув что-то на прощание своему знакомому, он заспешил, прихрамывая, через улицу, направляясь к Джози, вместо того, чтобы идти в салун, как намеревался вначале… Он был слишком не в духе, чтобы выслушивать сейчас пьяный вздор или другую чепуху, которую обычно несут завсегдатаи пивнушек.

Он не видел Джози с тех пор, как вернулся из последней поездки, и теперь не знал, какой прием его ожидает. Она наверняка была сердита на него, и он отлично это знал, потому что Джози уже послала ему несколько записок в салун, приглашая его на ланч или на ужин, как он сам того захочет. Но Уэйд даже не удосужился ответить ей.

Как Уэйд и ожидал, Джози довольно холодно встретила его. Потерпев такое пренебрежение собственной персоной несколько минут, он нахлобучил шляпу и направился к двери.

– Ты куда пошел? – Джози кинулась ему вслед и уцепилась за руку.

– Я лучше пойду туда, где мое общество ценят больше, чем здесь.

– О, Уэйд, ты же прекрасно знаешь, как высоко я ценю твое общество, – она повернула его лицо к себе и прижалась к нему. – Просто я немного обиделась, что ты не ответил на мои записки и не пришел ко мне… – ее голос пресекся от страстного желания, и она скользнула рукой вниз его живота, пытаясь ласками возбудить своего любовника. – Я так боялась, что ты встретил другую женщину.

Она постепенно оттеснила его к двери, ведущей в смежное помещение, где располагался ее маленький магазинчик готового платья. Эта дверь, наконец, была закрыта на ключ – но не раньше, чем она вытащила рубашку Уэйда из брюк и расстегнула ее. Ее торопливые пальцы усердно работали, пока не освободили Уэйда от одежды. Тогда она принялась сжимать и массировать половой член своего любовника.

Увидев, что у нее на этот раз ничего не выходит, Джози почти осатанела и начала неистовствовать, зажав в ладони вялую неподвижную плоть и пытаясь возбудить ее. Растерявшаяся Джози взглянула в конце концов вопросительно снизу вверх на Уэйда. Взгляд Уэйда, которым он ответил ей, выдавал его полное замешательство. Дело в том, что то же самое получилось у него с Эгги. Это уже было симптоматично.

– Наверное, он хочет, чтобы его немного поласкали, – промурлыкала Джози, не теряя надежды, и, упав на колени, поцеловала вялую плоть, а затем взяла ее в рот.

Прошло несколько долгих минут, в течение которых Джози ласкала и нежно покусывала половой член Уэйда. Но ничего не изменилось. Каждый раз, когда Уэйд чувствовал нарастающее возбуждение своего лона, перед его мысленным взором вставало лицо Шторм, и сразу же всякое желание обладать Джози оставляло его.

Наконец Джози уселась на пятки и спросила с сердитым лицом, покрывшимся красными пятнами.

– С кем это ты так истаскался? Кто тебя так опустошил? – Ее зеленые глаза метали громы и молнии. – Так кто это сделал, маленькая Рёмер – деревенская принцесса, или эта шлюха – ее закадычная подружка?

– Попридержи-ка свой язык, Джози, – зло отозвался Уэйд, пряча знаки своего мужского достоинства под одежду и застегивая брюки.

– Я знал их девочками, они росли у меня на глазах, и я в жизни пальцем их не коснулся в том смысле, в котором ты подразумеваешь.

– Может быть, так оно и обстоит на самом деле с твоей стороны, – промолвила Джози, поднимаясь на ноги, – но сама мисс Шторм Рёмер вряд ли чувствует в этом отношении то же, что и ты. Она бы раздвинула ноги для тебя в любую минуту. И точно так же поступила бы Бекки Хэдлер, если бы ей как следует заплатили.

Уэйд понял, что ему надо немедленно уходить от этой злобствующей женщины, прежде чем он набросится на нее с кулаками. Джози и сама отлично понимала, что наговорила много лишнего. Поэтому не удивилась, когда Уэйд, не говоря ни слова, вышел за порог и с шумом захлопнул за собой дверь.

Уже стоя на тротуаре, он пробормотал себе под нос:

– Мне надо выпить. Мне надо хорошенько выпить.

И он прямиком направился в салун своего отца.

Когда Рейф подсадил Шторм в седло, она неожиданно спросила:

– Ты не будешь возражать, если мы пропустим ланч? У меня совершенно нет аппетита.

– Конечно, не буду, дорогая, – отозвался Рейф, садясь верхом на своего жеребца. – Мне вдруг тоже совершенно расхотелось есть после нашей случайной встречи с этим дикарем.

Они в полном молчании миновали городскую улицу и выехали из города. Рейф взглянул на грустное лицо Шторм, по которому катились слезы, и мягко произнес:

– Я знаю, кто именно является причиной тоски, которая гложет твое сердечко. Ты умираешь от любви к этому громадному бесчувственному быку, ведь правда?

Сначала Шторм хотела со всей своей горячностью начать отрицать его слова, но за это время она хорошо изучила Рейфа Джеффри и имела случай удостовериться, что того не так-то легко провести. Поэтому она только молча кивнула и отвернула пылающее от стыда лицо.

После этого снова воцарилась тишина. Некоторое время они ехали медленным шагом в полном молчании.

– И все-таки, – снова заговорил Рейф, – до меня не совсем доходит одна вещь. Ведь и козе понятно при первом же взгляде на этого человека, что он без ума влюблен в тебя, но он почему-то всеми силами упирается и избегает предмета своей страсти. Почему? Может быть, он считает, что ты по возрасту не подходишь ему? Ты слишком молода?

Шторм горько рассмеялась:

– Ты как никогда далек от истины в своих умозаключениях. Он ни капли не влюблен в меня. И совершенно не обращает на меня внимания, но если только совсем чуточку – и только из-за того, что я сестра его друга Кейна. А что касается моего возраста, то он часто гуляет с женщинами намного моложе меня.

– Ты не права, Шторм. Его всего перекашивает, когда ты просто разговариваешь с другим мужчиной. Когда-нибудь он просто потеряет контроль над собой и набросится на меня с кулаками.

– Здесь дело в другом – он набрасывается на тебя потому, что воображает, что между нами роман. И это выводит его из себя, поскольку он считает, что ты собираешься соблазнить юную сестру его друга.

– Нет, то, что ты сестра Кейна, в данном случае не при чем. Он думает только о себе. Именно поэтому он так бесится при встречах со мной. Знаешь, я все это делаю намеренно. Я буду продолжать в том же духе, пока не выведу его из себя. Однажды он сорвется с цепи и всему свету станет ясно, что он любит тебя. Я этого и добиваюсь. Я добиваюсь, чтобы он выдал себя с головой.

– Ты только зря потеряешь свое время, Рейф. Он никогда не сделает этого.

Отъехав на некоторое расстояние от Ларами, Шторм сказала:

– Я хочу познакомить тебя с моей подругой Бекки. Давай заедем к ней!

– Прекрасно, я не против. Я давно мечтал познакомиться с ней. Это из-за нее ты так часто ссоришься с Марией? Я слышал, что у нее дурная репутация или что-то в этом роде?

Шторм как будто вдруг окаменела в седле и молча продолжала путь. Затем – через некоторое время – она взглянула Рейфу прямо в глаза и отчетливо произнесла:

– Думаю, ты с полным правом мог бы назвать ее проституткой.

Но когда Рейф выразительно присвистнул в ответ на эти слова, Шторм бросилась горячо защищать Бекки.

– Она вовсе не похожа на тех женщин, которых ты видел в салунах или публичных домах. Она встречается всего лишь с тремя мужчинами в Шайенне… с очень богатыми пожилыми мужчинами. Мы с Бекки росли вместе, и ей страшно не везло с тех пор, как умерли ее родители. Она очень хорошая и добрая и за всю свою жизнь никого не обидела и никому не причинила никакого вреда.

– И потом она любит животных, – робко добавила Шторм, чувствуя, как неубедительно звучат ее слова. Она искоса взглянула на Рейфа и увидела, что тот ухмыляется. Но выражение его глаз отнюдь не было веселым.

– У тебя очень верное доброе сердце, Шторм Рёмер, – произнес он, – Я готов познакомиться с твоей подругой, которую ты так отчаянно превозносишь до небес. Я просто горю нетерпением увидеть ее.

Шторм молниеносно окинула его подозрительным взглядом.

– Эй, послушай, – строго осадил ее Рейф, правильно истолковав взгляд девушки, – я вовсе не намерен стать будущим клиентом Бекки!

– Прости, Рейф, – смущенно промолвила Шторм. – Ее дом стоит за этим поворотом.