У Лилы Понс были апартаменты в Ривер-Хаусе – по мнению многих, самом престижном месте Нью-Йорка. Когда-то давно это огромное здание выходило фасадом прямо на Ист-Ривер, где у него был собственный причал. Потом, как и многое другое, причал вместе с яхтами исчез, но сам Ривер-Хаус сохранился.

Достроенный буквально на следующий день после биржевого краха 1929 года, он символизировал оптимизм и веру в экономическое процветание Нью-Йорка и всей страны и с самого начала сделался местожительством самых богатых и самых известных горожан. На случайного прохожего веяло от этого кирпичного здания надежностью и основательностью. Казалось, что стояло оно здесь всегда и будет стоять вечно. Подобно мемориалу или монументу, воздвигнутому в честь самой знаменитой и самой таинственной из его обитательниц – Лилы Понс.

По дороге Кензи заскочила в какой-то подъезд, сняла кроссовки, сунула их в сумку и живо обула свои лучшие туфли.

Она сверилась с часами. Так, есть еще шесть минут. Отлично, она придет как раз вовремя.

Ривер-Хаус возвышался в самом конце улицы. Его фасад был по всей длине прикрыт полотняным навесом, в стену, с обеих сторон от входа, вделаны морды каких-то загадочных животных, из пасти которых в теплую погоду извергаются фонтаны воды. Но сейчас они лишь тупо скалились на прохожих. Снаружи, поеживаясь на холодном ветру, стоял привратник. Облаченный в обычную униформу, он, казалось, не сходил со своего поста с самого сотворения мира.

– Чем могу быть полезен, мэм? – вежливо осведомился он.

– У меня свидание с мисс Понс.

Привратник мгновенно посуровел. Его лицо приняло непроницаемое выражение.

– Боюсь, таких здесь нет.

Но Кензи было не так-то легко сбить с толка.

– Я из аукционного дома «Бергли». Мисс Понс позвонила нам с просьбой оценить свою коллекцию живописи. Вот моя визитная карточка.

Привратник поднес ее к самым глазам. Визитка была выполнена в европейском стиле, размером больше обычного американского, да и картон поплотнее, и удостоверяла, что перед ним мисс Маккензи Тернер, главный специалист отдела картин и рисунков старых мастеров компании «Бергли».

Привратник зачем-то поцарапал карточку ногтем и сказал со вздохом:

– Не соблаговолите ли подождать немного, мэм? Сейчас все выясню.

– Спасибо, – улыбнулась Кензи.

Проследив, как он входит в подъезд и берет трубку внутреннего телефона, Кензи от нечего делать принялась изучать окрестности. По Ист-Ривер натужно, против течения, полз буксир, волочащий за собой огромную баржу. Кензи повернулась в другую сторону и вынуждена была прикрыть глаза: прямо в лицо ей ударил сильный заряд снега.

Послышалось осторожное покашливание. Привратник выглядел смущенным и даже не пытался скрыть этого.

– Я разговаривал с домоправительницей, мэм. – Он вернул Кензи ее визитку. – И она просила вам передать, что мисс П. сейчас находится в Японии.

– Ничего себе! – не удержалась от восклицания Кензи. – Вам не кажется это странным? Я хочу сказать, зачем ей понадобилось звонить нам из такой дали?

– Ничем не могу помочь, мэм. – Своим тоном привратник давал понять, что они с Кензи всего лишь пешки в руках какого-то всесильного Игрока. – Я всего лишь передаю, что мне сказано.

– Да-да, конечно. – Кензи отступила на несколько шагов и, поворачиваясь, приветственно помахала рукой. – В любом случае – спасибо.

Похоже, привратник был доволен, что она оставила его в покое.

– Не за что, мэм. – Он вежливо приподнял фуражку.

Кензи уже тронулась было в сторону Первой авеню, когда что-то – внезапное предчувствие? шестое чувство? – заставило ее остановиться и поднять голову.

Игра воображения?

Помстилось?

Или действительно?

Перед судом присяжных она бы не поклялась. И руку на отсечение не дала бы. И тем не менее ей явственно показалось – галлюцинация? желаемое за действительное? – что на пятом этаже колыхнулась штора и в окне на мгновение возникло и тут же исчезло чье-то лицо.

Кензи застыла на месте, не в силах отвести взгляд от окна. Шторы задернуты. Ничто не шевелится. Загадка.

Ругая себя на чем свет за слишком буйное воображение, Кензи неохотно двинулась вперед, бросив все же напоследок взгляд наверх.

Окно как окно, ничем не отличается от других, уговаривала она себя. Да, но почему же тогда отодвинулась штора? Впрочем, там мог быть кто угодно, в конце концов в таком огромном доме живет куча народа.

А может, это просто неудачная шутка, подумала она вдруг?

Или Лили Понс действительно хотела оценить свою коллекцию, но в последний момент передумала?

Ладно, время покажет.

В любом случае она не забудет эту охотничью экспедицию. В конце концов речь идет о свидании, пусть и не состоявшемся, с величайшей легендой кинематографа, со звездой, которая упорно скрывает себя от всего мира.