Значит, вот он какой, этот Бернард Мелвилл, третий граф Грейсмер!

Джудит разглядывала его из центра танцевального зала. Вот этот человек, разоривший их отца, заставивший Джорджа Деверю с детьми покинуть Англию, скитаться на чужбине до самой смерти, бесславной смерти.

Она почувствовала такое же возбуждение, как и во время крупной игры, когда уже известно, что противники не остановятся.

— Чарли, а вы знакомы с графом Грейсмером?

— Конечно. Вряд ли найдется человек, не знающий его. — Ее партнер сделал искусный разворот. — Вы дивно танцуете, Джудит.

— От женщины в танце практически ничего не зависит. Здесь главное — партнер, — смеясь, заметила Джудит. — А вот мне повезло — у вас настоящий талант.

Чарли покраснел.

— Очень жаль только, что талант этот не распространяется на всю вашу семью, — задумчиво добавила она.

— Что вы имеете в виду?

— То, что ваш кузен редко появляется в танцевальном зале.

— Да, такого за ним никогда не замечалось, — согласился Чарли. — Он вообще скучный человек. По-моему, его ничего не интересует, кроме, конечно, истории и военного дела. — В голосе Чарли слышалась горечь.

— Вы с Маркусом в натянутых отношениях? — спросила Джудит.

Чарли, который прежде навещал ее часто, вот уже несколько недель не появлялся в доме Девлинов. Заметив некоторую напряженность в его взгляде, Джудит внимательно посмотрела на Чарли.

— Он чертовски строгий, Джудит. У него такие старомодные представления обо всем… он не способен попять, что молодому человеку, как я, иногда необходимо хоть как-то развлечься.

— Но это совсем не так, — мягко возразила Джудит. — Маркусу тоже не чужды развлечения: спорт, лошади, у него много друзей, которые вовсе не считают его скучным.

— Прошу прощения, — смущенно пробормотал Чарли. — Видимо, я сказал лишнее. Он ваш муж…

— Да, но я не закрываю глаза на его недостатки, — произнесла Джудит с улыбкой. — И главный среди них — нетерпимость к тому, что он считает неправильным. Вы его чем-то огорчили?

Чарли покачал головой и попытался рассмеяться:

— Ерунда. Все скоро образуется… Вы устали танцевать? Разрешите, я принесу вам шампанского?

Джудит решила оставить этот разговор, видя, что Чарли явно не настроен его продолжать.

— Нет, спасибо. Мне бы хотелось, чтобы вы познакомили меня с Грейсмером.

— Конечно. Если вы хотите этого. Я, разумеется, не вхож в его круг и знаком с ним весьма отдаленно, но, чтобы представить вас, этого вполне достаточно.

Джудит быстрым взглядом окинула зал, ища глазами Себастьяна. Вот он, танцует с Харриет Мортон. «Что-то слишком часто он танцует с Харриет Мортон, — внезапно подумала она, — ведь такие тихенькие, хорошенькие семнадцатилетние девушки с робким взглядом вовсе не в его вкусе». Она не отрывала взгляда, пока Себастьян не посмотрел на нее. Он знал, что Джудит сегодня должна познакомиться с их врагом, и ждал сигнала, чтобы как бы невзначай присоединиться к ним.

— Если бы вы знали, до чего скучно проводить время вдали от Лондона, как говорят, «на природе! — говорил граф Грейсмер, обращаясь к нескольким собеседникам, когда подошли Джудит с Чарли. — Кругом грязь… и ничего, кроме грязи, куда ни кинь взор.

— Отчего же вы не вернулись в город раньше, Грейсмер? — спросил кто-то.

— О, на это были причины, — чуть улыбнувшись, заметил граф и увидел Чарли и его спутницу.

— А, Фенвик! Неужели вы хотите мне представить вашу очаровательную спутницу, леди Керрингтон? Просто не могу поверить. Весь вечер только об этом я и мечтаю.

Он наклонился и поднес ее руку к губам.

— Милорд, — Джудит посмотрела на человека, который вот уже два года занимал все ее мысли — не важно, спала ома или бодрствовала, — с тех самых пор, как они с Себастьяном прочитали предсмертное письмо отца и наконец поняли, что его бесчестье и изгнание — это вовсе не результат необузданной страсти к игре.

»У Бернара Мелвилла голубые глаза, рыбьи глаза, — с отвращением подумала Джудит. — Они стремятся заглянуть прямо тебе в душу».

Она убрала от него свою руку, борясь с искушением тут же вытереть ее о юбку. Джудит казалось, что зараза проникла даже через атласную перчатку. «Рыбьи глаза, жестокий рот палача. Мерзкое лицо злого развратника. Как же мне спрятать свою ненависть?» — в отчаянии думала Джудит.

Но она с этим справится. Ей пришлось научиться искусству скрывать свои чувства… и этим она обязана графу Грейсмеру.

Джудит раскрыла веер и улыбнулась:

— Вы только что вернулись из своего поместья? А где оно?

— О, у меня владения в Йоркшире. Унылое местечко, но я чувствую себя обязанным время от времени посещать его. Требуется глаз хозяина.

Креншоу. Это поместье он выиграл тогда у отца. Оно принадлежит Себастьяну. Приступ горячего гнева охватил Джудит. Она потупила глаза:

— Я понятия не имею, где этот Йоркшир.

— Еще бы, сударыня, ведь большую часть жизни вы провели за границей.

— Как это лестно, что вы так хорошо осведомлены обо мне! — Она кокетливо засмеялась.

— Моя дорогая леди Керрингтон, я хочу, чтобы вы знали, что новость о вашем замужестве очень оживила однообразие скучного летнего сезона.

— Лорд Грейсмер, вы сражаете меня комплиментами. Я и не предполагала, что известие о моем браке может как-то сравниться с битвой при Ватерлоо и всем прочим.

Этого говорить, может быть, и не следовало, но она не смогла удержаться.

На лицах присутствующих появились понимающие улыбки, а в глазах Грейсмера промелькнуло некоторое уныние, и его щеки задел легкий, правда, очень легкий, румянец.

Однако он тут же рассмеялся:

— Ох, как вы правы, мадам! Я действительно сглупил. Мне очень хотелось сделать вам комплимент — получилось несколько неуклюже. Прошу простить меня, но виновата во всем ваша красота. Она слегка затуманила мой ум.

— Да что вы, сэр! Я действительно очень польщена. Она легко тронула веером его запястье, и Грейсмер поклонился:

— Не окажете ли вы мне честь, мадам? Разрешите пригласить вас на этот танец.

— Сэр, вообще-то я обещала его своему брату, но не думаю, чтобы он настаивал на своем приоритете. — Она обернулась, и «совершенно случайно» Себастьян оказался рядом.

— Ты освобождаешь меня от моего обещания?

— Моя дорогая, в таких случаях брат должен быть всегда на втором месте, — весело отозвался он.

— Вы знакомы с моим братом, лорд Грейсмер?

— К сожалению, еще нет, — произнес Грейсмер. — Но вы так похожи, просто поразительно!

— Да, это все замечают. Себастьян Давенпорт, к вашим услугам.

— Я счастлив. — Грейсмер тоже поклонился, критически разглядывая молодого человека.

Фазан или нет — вот в чем вопрос. Улыбается довольно глупо. Агнес видела его у Долби, значит, все-таки играет. А вот насколько, это предстоит еще выяснить.

— Как насчет того, чтобы сразиться за карточным столом? — небрежно спросил Грейсмер. — Если, конечно, подобного рода развлечения вас интересуют.

Себастьян заверил, что, конечно, интересуют, и пробормотал, что очень польщен, Джудит положила руку на плечо Бернара Мелвилла Грейсмера, и они закружились к вальсе.

— А вы, милорд, я вижу, не поддались всеобщему искушению наблюдать великое сражение из Брюсселя?

— К сожалению, нет. К моему стыду, вернее сказать, к моему бесстыдству, военные дела меня совершенно не интересуют.

— Даже если в них вовлечен Наполеон? — И Джудит рассмеялась, глядя на Бернара сквозь полузакрытые ресницы.

— Увы, сударыня, тут я совершенно безнадежен. — Он улыбнулся. — Ваш супруг — это другое дело. Он известный эксперт в этом вопросе.

»Ты, конечно, эксперт в других делах, — подумала Джудит. — Там, где решались судьбы Европы и всего мира, там тебя, конечно, не было». Она вдруг вспомнила весь кошмар тех дней. Боже, как давно все это было! Или так кажется? А здесь как ни в чем не бывало продолжали праздно скучать богатые лентяи, Неудивительно, что Маркус относится к ним с таким пренебрежением. Но все же стоит послушать, чти еще скажет этот эксперт по подлости.

— Да, — продолжил задумчиво Грейсмер, — ваш муж считает нас всех просто бездельниками. Он сторонится любых светских развлечений, это всем известно.

— Каждому свое, — безразлично произнесла Джудит, отметив, что Бернард Мелвилл Грейсмер не любит Маркуса Девлина.

Граф бросил на нее пристальный взгляд:

— Но вы, насколько я понимаю, не разделяете презрения Керрингтона к нашим невинным забавам. — Он сделал жест в сторону танцевального зала.

»Если бы вы только знали, лорд Грейсмер, с какой целью я здесь сейчас «невинно развлекаюсь», — подумала Джудит и улыбнулась графу, хлопая ресницами и подавляя отвращение. От нее не ускользнуло, как в бледных глазах Грейсмера вспыхнули хищные искорки.

Маркус поднимался по лестнице в тот момент, когда хозяйка бала решила уже покинуть свой пост наверху. Увидев Маркуса и приятно удивленная оказанной честью, леди Грей задержалась, чтобы приветствовать его. Она тут же проинформировала маркиза, что видела леди Керрингтон в танцевальном зале.

Маркус прошел в танцевальный зал. В течение нескольких минут ему в этой толчее не удавалось разглядеть Джудит. Но наконец увидел. Кулаки невольно сжались, когда Маркус увидел жену, грациозно кружащуюся в вальсе с Бернаром Мелвиллом.

Какого черта она танцует с Грейсмером?

Но это был праздный вопрос. Рано или поздно Джудит должна была с ним познакомиться, Глупо было бы надеяться, что Грейсмер останется в своем поместье на весь сезон. Наверняка он занят сейчас поисками очередного фазана. Иначе как же ему поправить финансовое положение?

Танец закончился, и Маркус смотрел, как граф уводил свою партнершу с площадки. Джудит улыбалась. Но улыбаться можно по-разному. От того, как она сейчас улыбалась, Маркуса бросило в дрожь. Он наблюдал, и не раз, как она искусно флиртовала в Брюсселе. Это было забавно, он даже немного восхищался. И здесь, в Лондоне, он не придавал большого значения ее легкому кокетству, которое сделало Джудит столь популярной в обществе.

Но с Грейсмером — это совсем другая история! Старая, знакомая ярость накатила на него — странно, что годы нисколько ее не притупили.

Коротко отвечая на приветствия, Маркус пробрался через танцевальный зал и вышел на террасу. Конечно, в том, что Джудит с кавалером вышла на воздух, ничего странного нет. Вечер теплый, и по террасе прогуливалось много пар. Но что можно сделать, когда тебя снедает многолетняя ненависть к этому мерзавцу. Нет, надо попытаться ее как-то скрыть.

Маркус увидел их у парапета. Видимо, они любовались луной.

— Добрый вечер, дорогая.

— О, Маркус. Как ты здесь оказался? — Джудит обернулась, и в ее глазах вспыхнула радость — он мог поклясться в этом.

Но если даже так оно и было, то радость мигом сменила досада. Но и досада быстро исчезла, лицо ее сделалось бесстрастным, как у куклы. Маркус знал, что означает это выражение лица у Джудит. Оба они — и брат, и сестра — выглядели так за игорным столом. Что-то неприятно кольнуло у него в груди.

— Мы тут с лордом Грейсмером пытаемся угадать созвездия, — пояснила Джудит.

— Керрингтон, ваша супруга прекрасно разбирается в астрономии.

— У моей супруги вообще очень много достоинств. Атмосфера накалилась до предела. Джудит интуитивно чувствовала, что должна как-то разрядить ее, и засмеялась:

— Боюсь, что мои достоинства подобраны довольно странным образом. Например, мое образование оставляет желать лучшего.

— Ну что вы на себя наговариваете, леди Керрингтон. Уже одно то, что вы выросли на континенте, — это уже само по себе образование, — заметил Грейсмер.

Он достал табакерку и предложил Керрингтону, но тот с отсутствующей вежливой улыбкой отказался.

— Я говорю на пяти языках, — сказала Джудит, — и с математикой, кажется, у меня все в порядке… по крайней мере некоторые разделы… — Она бросила на Маркуса озорной взгляд заговорщицы. — Например, я хорошо считаю, не правда ли, милорд?

— Без ошибок, — подтвердил он, против воли втягиваясь в ее игру.

Подобное случалось очень редко, и он почувствовал, что напряжение рассеивается, вся злоба и ненависть постепенно стихают. «Джудит к моему прошлому никакого отношения не имеет, — подумал Маркус. — Как она сейчас беззаботно веселится! Значит, и нечего ее огорчать».

— Леди Керрингтон, вы не возражаете против того, чтобы потанцевать с мужем? Могу я надеяться?

Джудит кокетливо склонила головку:

— Ваше предложение застало меня врасплох, сэр. А вы не опасаетесь, что все кругом подумают, что мы все время держим друг друга за ручку?

— Боже упаси, мадам! Если вы считаете, что существует хоть малейшая опасность такого рода, только намекните. Я тут же исчезну. Незаметно.

Грейсмеру показалось, что, разыгрывая этот маленький водевиль, супруги совсем забыли о нем.

— Прошу меня извинить. — Он поклонился и отошел прочь.

Маркус протянул руку: — Прошу, сударыня-жена. Она положила свою руку на его ладонь.

— Но я не понимаю, зачем тебе насиловать себя? Нам обоим прекрасно известна твоя «любовь» к танцам. Ведь тебе это занятие кажется смертельно тоскливым.

— Возможно, это и так, но в твоем обществе мне не скучно.

— Скорее всего оно тебя просто раздражает, — заметила Джудит с лукавой улыбкой.

— Перечисление следует начинать с того, что ваше общество, мадам, меня крайне забавляет, возбуждает и вполне удовлетворяет, — отозвался он с вкрадчивой улыбкой, а в глазах его мелькнул столь хорошо знакомый Джудит блеск желания.

Они прошли в танце круг и разделились. Когда встретились вновь, Маркус заметил:

— По-моему, сегодняшним вечером ты довольна.

— А разве это преступление — быть довольной? — Брови ее выразительно приподнялись.

Маркус покачал головой:

— Вложи свой меч в ножны, рысь. Я не собираюсь ссориться с тобой сегодня.

— Нет? Как-то даже странно. Ведь в последнее время мы только и делаем, что ссоримся.

Танец вновь разъединил их. А когда Джудит вернулись к нему, внимание ее привлекло что-то… Она глядела туда, не отрываясь.

— Мои жалкие потуги завязать разговор, похоже, тебя не забавляют, — бросил Маркус, после того как в течение двух минут так и не дождался от нее ответа на какой-то свой вопрос.

— Извини меня.

Кусая губу, она продолжала смотреть через его плечо. Маркус почувствовал, что она вся напряжена.

— Что с тобой, Джудит?

— Ничего… только… Ты знаешь леди Баррет?

— Агнес Баррет? Конечно. Это жена сэра Томаса Баррета. Она вращается в свете уже много лет… Появились как вдова какого-то итальянского графа. Прошлым летом вышли замуж за Баррета, старого чудака, подагрика, но при солидных деньгах. Ей, видимо, надо было пристроиться. Хотя Агнес весьма привлекательная женщина, такой устроиться несложно.

— Да, ты прав, — рассеянно согласилась Джудит и тряхнула локонами, чтобы сбросить наваждение. — Так ты пришел сюда проверить, там ли я, где должна быть?

— Ну что ты опять лезешь в бутылку, Джудит.

— Никуда я не лезу. Но ведь это естественно: ты делаешь что-то для себя совершенно необычное, и я пытаюсь угадать причину.

— Я хотел побыть с тобой.

— То есть проверить меня.

— Не надо вкладывать в мои уста слова, которые я не произносил. Повторяю, я просто пришел побыть с тобой.

— Верно, верно. Тебе надо убедиться, что я не делаю ничего из того, что не должна делать.

— Ладно, пусть будет так. Теперь ты дважды подумаешь, прежде чем совершить какую-нибудь глупость. А вдруг я неожиданно появлюсь?

Джудит секунду помолчала, а потом, смеясь, удовлетворенно заметила:

— Вот мы и ссоримся. Я знала, что мир продлится недолго.

— Ну и язва же ты! Танец закончился.

— Поедем домой, — попросила Джудит.

— Чудесная идея. — И, придерживая за талию, Маркус вывел ее из зала.

— Добрый вечер, леди Керрингтон, Маркус… Примите мои поздравления. Мне следовало бы сделать это значительно раньше, но Баррет задержался в поместье — снова подагра. Мы только недавно возвратились в город.

На их пути материализовалась улыбающаяся леди Баррет с протянутыми к Джудит руками.

— Эта ужасная война! — пробормотала она. — Летом здесь было совсем пусто, все перебрались в Брюссель.

— Ну, далеко не все, — возразил Маркус. Чтобы поцеловать руку леди Баррет, ему пришлось отпустить талию Джудит.

— Теперь, слава Богу, понемногу все входит в норму.

— Война продолжалась пятнадцать лет, — проговорила Джудит, ни к кому не обращаясь, — так что в норму все придет еще не скоро.

Агнес с застывшей улыбкой посмотрела на нее, затем вдруг хрипло рассмеялась, и зрачки ее сузились.

— Совершенно верно, леди Керрингтон. Какой у вас живой ум!

Джудит вдруг снова почувствовала, что от Агнес Баррет лучше держаться подальше — очень опасна. Она заставила себя улыбнуться.

— Я вовсе не хотела быть невежливой, мадам. Просто я смотрю на войну с другой точки зрения, ведь большую часть жизни я провела вблизи войны.

Намек на возраст Агнес и подавно не понравился.

— Надеюсь, вы выберете время навестить меня, леди Керрингтон, — холодно произнесла она и распрощалась с ними.

— Представляешь, какая честь! — проговорила Джудит, глядя ей вслед.

У дверей она задержалась и посмотрела через плечо. Агнес Баррет стояла очень близко к Бернару Мелвиллу. Они беседовали. Две кобры, ласкающие друг друга своими ядовитыми жалами. Джудит содрогнулась.

— Джудит, что тебя тревожит? — мягко спросил Маркус. — Ты вся как закрученная пружина, И потом, к чему такая резкость?

— Сама не знаю. Это все из-за этой женщины. — Она пожала плечами. — Ладно, это все фантазии.

— О, Джудит, вы уже уходите? — Из темноты возник Чарли. Джудит показалось, что он специально их караулил. Чарли склонил голову и, не глядя на кузена, произнес:

— Маркус… ты уделишь мне несколько минут завтра?.. Дело очень важное…

— Что за разговор! Приходи когда хочешь, Чарли, — спокойно произнес Маркус. — Ну, например, давай договоримся на полдень. Тебя устраивает?

— Да… да. Вполне. — На щеках молодого человека обозначились два красных пятна. — Я приду… мм… Джудит, спокойной ночи. — Он рванулся и неуклюже поцеловал ее в щеку.

— Молодой балбес, — проворчал Маркус беззлобно.

— А что случилось?

— Ничего нового. Снова по уши в долгах и хочет, чтобы я их оплатил. Он, конечно, думает, что я об этом ничего не знаю.

— А как ты об этом узнал? Маркус удивленно па нее посмотрел:

— Джудит, разве ты не знаешь, что Чарли мой подопечный? Ничего в его жизни не должно происходить втайне от меня. Я должен знать обо всем, ибо несу за него ответственность.

— Ты вообще человек очень ответственный.

— Да. И прошу тебя никогда об этом не забывать, сударыня-жена.

— Автократ, — бросила Джудит, но без вызова. Ей очень не хотелось ссориться.

Маркус вернулся к себе в постель только под утро. «Если мы будем продолжать жечь свечу с обоих концов, нас надолго не хватит», — подумал он перед тем, как погрузиться к сои.

Проснулся он оттого, что Чевли раздвинул шторы, впустив в спальню свет великолепного осеннего утра. Маркус рывком сбросил одеяло и потянулся.

— Мой халат, Чевли.

Камердинер подал расшитый халат. Завязывая его на ходу, Маркус вошел в спальню жены.

— Доброе утро, рысь.

Джудит сидела в постели. Ее медно-рыжие волосы ниспадали на белые подушки. Рядом на столике стоял поднос с горячим шоколадом и бисквитами. На коленях высилась солидная горка разноцветных карточек.

— Доброе утро, Маркус. — Она улыбнулась ему поверх края чашечки с шоколадом, подумав о том, как это замечательно, когда в семье мир.

— Что, записочки от поклонников? У тебя их целое войско. — Он наклонился поцеловать ее и захватил пригоршню карточек. — О, я смотрю, и цветы тоже.

На столике рядом с подносом стояла ваза с букетом фиалок. Он посмотрел на карточку и помрачнел:

— Грейсмер? В тот вечер ты произвела на него, видимо, большое впечатление.

Джудит рассеянно кивнула:

— Он на карточках делает всегда такие интересные надписи. И фиалки тоже красивые.

— Джудит, мне бы не хотелось, чтобы ты принимала такие подарки.

Она откинулась на подушки, вспомнив напряжение, возникшее тогда между двумя мужчинами.

— Вообще или от Грейсмера в частности?

Он пожал плечами:

— Не важно.

— А мне кажется важным. Разве это не естественно, что женщине оказывают какое-то внимание?

Маркус ничего не ответил. Он подошел к окну и выглянул на площадь. Под присмотром няньки в небольшом огороженном садике играла группа детей.

— Ты что-то имеешь против Грейсмера? — Джудит решила выяснить вопрос раз и навсегда.

— Имею, Джудит, имею. И я хочу, чтобы ты поняла: этот человек никогда не должен появляться здесь, в этом доме. Ни при каких обстоятельствах.

— Могу я спросить почему?

— Спросить ты можешь, но ответа я дать тебе не могу. Просто запомни мое пожелание: я не хочу видеть Грейсмера среди твоих друзей.

Голос у него был ровный, почти бесстрастный. Он все еще продолжал глядеть на детей, но уже не видел их. Перед его взором предстала Марта, какой она была в то утро, десять лет назад. Маркус сжал кулаки, как будто в его ладони снова оказалась холодная серебряная ручка хлыста.

— Ну почему же так все просто, милорд? — хмуро проговорила Джудит в спину мужа. — Разве можно отдавать подобные распоряжения и не объяснять причин?

Маркус отвернулся от окна.

— Так надо, Джудит. И я прошу тебя уступить. — Он кивнул в сторону кучи карточек на ее коленях. — У тебя так много приятелей… ну, будет одним меньше, какая разница.

Джудит быстро соображала. Все неожиданно осложняется. Но ссоры сейчас допустить нельзя, ни в коем случае. Иначе ей добычи не видать как своих ушей. Неизвестно, как еще поведет себя Маркус в случае открытого неповиновения. Нет… его бдительность надо усыпить. Грейсмер должен исчезнуть со сцены.

— У меня предложение! — вдруг сказала Джудит, как будто предыдущего разговора вовсе не было.

Маркус удивленно вскинул брови. Он ждал какого-то подвоха.

— Пусть это будет оформлено в виде просьбы. Предположим, ты сказал: «Моя дорогая жена, пожалуйста, сделай мне одолжение — избегай Грейсмера, как чумы».

В глазах Маркуса мелькнули веселые искорки. Он улыбнулся.

— Сударыня-жена, предложение принимается. — Сказано это было очень мягко. — Но я готов пойти гораздо дальше.

Внезапно он исчез в своей спальне и через минуту вернулся с большой коробкой, судя по виду, тяжелой.

Не в силах скрыть любопытства, она приподняла с подушек голову.

— Что это?

— Подарок. Я все ждал удобного случая. По-моему, сейчас самый подходящий.

— Подкуп! — Джудит взорвалась веселым смехом, а сами нетерпеливо развязывала ленточку. — Бесстыдник! Ты намереваешься купить мою покорность.

Маркус широко улыбался. Радость жены при полил а его в восторг: «Как дитя в рождественское утро! Наверное, в ее полунищем детстве подарков было не так уж много».

И он вдруг снова почувствовал прилив нежности.

— О Маркус, какая красота! — Затаив дыхание Джудит извлекла из коробки массивную мраморную пластину в виде шахматной доски. Темные клетки были цвета индиго, а белые отливали слоновой костью, Почти с благоговением открыла она футляр с фигурами, тяжелыми, вырезанными из мрамора. Настоящее произведение искусства! Ее глаза сияли, и она тут же начала расставлять фигуры на доске.

— Это не подкуп, — мягко произнес Маркус. — Просто подарок. И все.

Джудит посмотрела на него, совершенно счастливая:

— Спасибо.

— А теперь, — он наклонился и поймал пальцами ее подбородок, — я хочу попросить тебя об одном одолжении.

— Только скажите, милорд, — все будет исполнено. Под давлением его тела она откинулась на подушки.

Шахматные фигуры рассыпались по одеялу. Сбрасывая халат, он поймал своим ртом ее губы, а она только успела подумать, что пошел бы он пока куда подальше, этот гадкий Грейсмер.