Я твердо решила, что ни о чем не буду его спрашивать. Надо будет, сам скажет. Но если уж быть откровенной, слова Катерины о том, что мои предположения неверны, порадовали меня. Она конечно поняла (чего проще), что в первую очередь я могу заподозрить его в неверности. Но этого нет. Или она сказала неправду? Но что ей нужно? Ясно одно: он ей небезразличен. Я задумалась.

В чем дело с Катериной? А ведь скорее всего вот в чем: конечно, она всегда была неравнодушна к нему. Что бы там ни было, он оставался ее первым мужчиной. При Татиане все было ясно, Татиана была его женой. Вроде как у каждой из них было всегда свое место. И вдруг появилась я. Все переменилось. И вот за то, что я эту перемену внесла, девушка на меня и сердится. Ведь это из-за меня она, должно быть, задумалась о своей судьбе, всколыхнулись в сердце боли, скорби, надежды. Но что же теперь делать? Я всегда была возмутительницей спокойствия.

А с Турчаниновым все оказалось очень просто.

Он приехал и сразу спросил, где я. Прошел в комнаты Татианы и увел меня к себе.

– Ты думала, где я мог быть?

– Думала, – честно ответила я.

– Тревожилась?

– Да, пожалуй.

– Хотелось тебе следить за мной, все вызнать обо мне тайком от меня?

– Я бы не стала так поступать. И не стану.

– К женщине я ездил. Деньги ей отвозил.

– Твое дело.

– Но я хочу, чтобы ты узнала.

– Если скажешь, буду знать.

– Хочу, чтобы ты поехала со мной. Сейчас.

Я молча взяла накидку, сверху покрыла голову ковровым пестрым платком, надела шубку на беличьем меху. На какое-то мгновение, словно бы легким уколом дала себя знать моя прежняя логика. Ведь он мог бы сразу взять меня с собой. Почему он сначала поехал один? Но не все ли равно. Скоро я все буду знать.