Так, в общем, потом и случилось, продолжаясь с небольшими перерывами все оставшееся время.

И лишь в самом начале мне было чудно. Я не удержалась и сказала Фрэнку под красивую, меланхолическую мелодию:

– Знаешь, Фрэнк, переменчивая все-таки наша жизнь оказывается!

– Неужели?

– Да, я тебе это точно скажу, но ты все равно ничего не поймешь!

– Что тебя навело на эту интересную мысль?

– Потому что у тебя слишком умное лицо и, что хуже всего, чрезмерно самоуверенное, поэтому я ничего тебе не скажу.

– Не говори, Рыжая, я догадываюсь.

– Но ведь ты всю жизнь был таким невыносимым! Я была уверена, что хуже тебя нет никого на свете, и несмотря на это, я танцую с тобой и, мало того, охраняю! Что ни говори, это неестественно!

– Но приятно!

– Допустим, я только не знаю, надолго ли?

– Надолго.

– Откуда ты знаешь?

– Видишь ли, детка, я не собираюсь быть с тобой невыносимым.

– Но ты говорил, что когда я вырасту, ты меня поколотишь!

– Похоже. У меня пропало желание применять к тебе силу.

– Странно. Без сомнения, это твоя жена на тебя так хорошо повлияла, тебе с ней крупно повезло.

– Что есть, то есть. Ловайсам везет всегда.

– А нам нет, – вздохнула я, замолкая на пару минут, пока Фрэнк не спросил:

– О чем задумалась?

– Что-то вдруг Сид вспомнился. Не верю я, что он погиб! Он не мог этого сделать! Я это чувствую. Полтора года прошло, а я все равно уверена: он однажды вернется.

– Тебе очень плохо было?

–Да.

– А сейчас?

– Сейчас получше. Ты ведь тоже пропадал пять лет, но вернулся же. Вот и он вернется.

– Может быть.

– Не может быть, а так оно и случится. Поверь моему слову, он скоро даст о себе знать!

– Чего ради он решил отправиться в эту экспедицию?

– Сида один фанатик-специалист уговорил что-то неслыханное раскопать. Только в те широты ураган закатился и устроил жуткую свистопляску, а они почему-то не успели вовремя укрыться. Но будь спокоен, Сид тому урагану не по зубам пришелся, его вообще никто не мог одолеть, ты это знаешь не хуже меня.

– Да, твой братец крепкий орешек. Искали их хорошо?

– Боюсь, недостаточно, хотя отец и летал туда, но у него было не очень много денег. Когда они все закончились, он вернулся домой, чтобы собрать нужную сумму. Продал акции, мастерскую, еще кое-что, но этого не хватало. И он по наущению одного мошенника пустился в биржевую аферу и погорел. Он как узнал об этом, так ахнул и на пол осел. В клинике сказали, что сердце не выдержало. А ведь он никогда на него не жаловался. Страшно! Такая вдруг пустота и безнадежность! И ничего нельзя поправить! Я потом все вспоминала и каялась, что часто не соглашалась с ним. А тут еще Сид, оказывается, мне вовсе не родной брат, поэтому мы с ним нисколько не похожи: он красивый и замечательный, а я только рыжая. Я у родителей долго не получалась. Они потеряли терпение и усыновили Сида, когда ему полгода было, так в официальных бумагах написано. К счастью, Сид их не видел и не увидит, я их опять спрятала. Не вздумай об этом проболтаться, когда Сид вернется!

– Кто, кроме нас двоих, посвящен в это дело?

– Никто.

– Уверена?

– Абсолютно, мне и тебе не следовало говорить.

– Где хранятся документы?

– За картиной скотчем приклеены. По-твоему (меня встревожило презрительное выражение на лице Фрэнка), это не слишком надежное место? Тогда я их еще ненадежнее спрячу.

– Куда? В жестянку из-под муки?

– Ну да.

– Черт побери, Рыжая! Ты когда-нибудь слышала о сейфах?

– У меня нет денег на их оплату.

– Ладно, завтра поедем в банк, положим документы в мой сейф. Между прочим, крошка, должен напомнить, истекает срок твоего долга, надеюсь, ты догадываешься, о чем я толкую.

– Догадываюсь.

Назавтра конверт был, действительно, привезен в банк и оставлен в сейфе Фрэнка.

Когда щелкнул швейцарский замок на бронированной дверце, я была вынуждена взглянуть на Фрэнка, но сказать, что здесь не самое подходящее место для долгов и сюда вот-вот кто-нибудь непременно нагрянет, не успела.

Потом, когда мы наконец перестали целоваться, я понеслась к выходу. На лестнице приостановилась и, переведя дух, поглядела на Фрэнка, и облегченно выпалила:

– Я с тобой теперь рассчиталась!

– Рано радуешься, ты мне еще будешь должна.

– А я не стану больше делать глупостей!

– Дорогуша, ты для них создана.

– Сам ты создан!

– Возможно, я создан для того, чтобы тебя из них вытаскивать.

– Я не нуждаюсь в твоих услугах.

– Ты этого не знаешь.

– Но ты все знаешь!

– Знаю.

– Фрэнк Ловайс, ты самоуверенный болван!

– А ты дерзкая чумазая дурочка, и когда-нибудь…

– Ты меня поколотишь? – ехидно спросила я.

– Нет, к сожалению, не придется, но, возможно, ты изменишься.

– Не дождешься! – пропела я.

– Дождусь, терпения у меня для тебя хватит!