Этой ночью он будет спать с Бетани. Они давно не занимались сексом, и Дилан думал об этом весь день.
Только вот настроение Бетани оставляло желать много лучшего. Она была очень молчалива в ресторане и не проронила почти ни слова с того момента, как они вернулись в дом Дилана. Теперь она сидела рядом с ним на диване, пила кофе без кофеина, который он для нее приготовил, и пустыми глазами молча смотрела на аквариум.
Дилан обнял ее.
— Мне кажется, что я с Эммой, — пошутил он, — и пытаюсь догадаться, о чем она думает. — Дилан легко коснулся мизинцем виска Бетани. — Что происходит в твоей очаровательной головке?
— Ничего, — ответила Бетани.
За этим простым словом скрывалось многое. Что бы ее ни беспокоило, он должен разобраться с этим раньше, чем они отправятся в постель. Ему никогда не нравилось спать с Бетани, если та пребывала в плохом настроении. То, что ее тревожило, выплескивалось сразу после того, как они разжимали объятия, и Дилан проводил без сна всю ночь, пытаясь ее успокоить.
Дилан попробовал вспомнить, в какой момент у Бетани испортилось настроение, и сразу же нашел ответ на этот вопрос. Она расстроилась в ту самую минуту, когда переступила порог его дома с небольшой дорожной сумкой через плечо и услышала, что он говорит по телефону с Лаурой.
Лаура позвонила, чтобы рассказать, что Эмма и ее подружка Кори делают вид, что их Барби работают в аквариуме. Книжная полка целиком превратилась в офисное здание при аквариуме.
Потом Лаура рассказала о своем печальном визите к Саре. Это что-то невероятное. Муж Сары притворился пациентом психиатрической клиники и подвергся лоботомии.
И вот в этот момент появилась Бетани, громко сообщая о своем приезде. Дилан даже поморщился оттого, насколько неудачно она выбрала время. Лаура наверняка подумает, что через его спальню проходит нескончаемый поток женщин.
— Я снова тебе помешала, — сказала Лаура. На этот раз Дилан не стал этого отрицать. Он предложил продолжить разговор на следующий день и поблагодарил за звонок.
— Кто это был? — поинтересовалась Бетани.
— Лаура, — ответил Дилан и рассказал ей о куклах Барби, об аквариуме и книжной полке.
Бетани смотрела на него так, словно он сошел с ума.
— Не верю своим ушам, — вздохнула она. — Ты рассуждаешь о Барби. — Потом Бетани поцеловала его, налила ему стакан вина, но в ее движениях появилась какая-то скованность. Дилан понял, что она недовольна. Неужели Бетани все еще сердится из-за этого несколько часов спустя?
Он легонько пожал ее плечо.
— Я знаю, что тебя что-то беспокоит. Признавайся, что происходит?
Бетани наклонилась, чтобы поставить чашку на кофейный столик, потом повернулась к нему, при этом ловко вывернувшись из-под его руки.
— Ты знаешь, сколько раз за этот вечер ты произнес имя Эммы?
Дилан пожал плечами:
— Несколько раз, я думаю.
— Тридцать четыре раза, — подсказала ему Бетани. — А я начала считать только в ресторане.
— Ты считала? Зачем?
— А как насчет Лауры? — Бетани не стала ждать его ответа. — Ты повторил это имя двадцать три раза.
«Двадцать три?»
— Да ладно тебе, Бет…
— Ты говоришь, что мать Эммы тебя не интересует, но ты все время упоминаешь ее имя, — продолжала Бетани. — Кстати, угадай, сколько раз ты произнес мое имя?
Дилан знал, что этой игры ему не выиграть, что бы он ни ответил.
— Я не знаю, — признался он, сдаваясь.
— Дважды, Дилан. Дважды. — В ее глазах полыхал гнев. — И ты ждешь, что я останусь на ночь?
— Я думал, ты тоже этого хочешь. Бетани резко встала.
— Забудь об этом! Я не останусь. Она стремительно прошла в кухню, где оставила свои вещи.
— Если тебе не нравилось, что я так много говорю об Эмме, почему ты ничего не сказала? — Теперь Дилан уже сам рассердился. Он прошел за ней на кухню. — Или слишком была занята подсчетами? Не хватило времени поменять тему?
Вешая сумку на плечо, Бетани направилась к двери.
— Милая старушка Бетани, — фыркнула она. — Всегда под рукой, когда тебе потребуется. Можно вывалить на нее все свои проблемы, она выслушает и посочувствует. Она еще и спит с тобой! Ну что за девчонка! Просто своя в доску. Так вот мне надоело быть своей в доску, Дилан. — Бетани громко хлопнула сетчатой дверью.
Дилан ошеломленно смотрел ей вслед. Какой бес в нее вселился? Только что они мирно попивали кофеек и обнимались на диване, и вдруг такой взрыв. Судя по всему, это в ней зрело весь вечер. А он, не задумываясь болтал об Эмме.
Дилан позвонил Бетани через полчаса, зная наверняка, что та уже дома. Но она отказалась с ним разговаривать.
— Не звони мне, ладно? — попросила Бетани. — Не звони до тех пор, пока не поймешь, чего ты хочешь. — Она замолчала, и Дилан знал, что Бетани плачет. — Я люблю тебя, Дилан. Я знаю, что ты не чувствуешь ко мне ничего подобного. И я не могу ждать вечно, когда на тебя снизойдет это чувство. Я думаю, что буду спать с кем-то другим. Насколько я понимаю, ты никогда не справишься с собой.
Дилан повесил трубку и улегся на диване. Комнату освещал только аквариум. Дилан наблюдал, как рыбки плавно движутся из одной стороны в другую. Он вспомнил, как говорил Эмме, что смотрит на аквариум, если расстроен или огорчен. В этот вечер он был и расстроен, и огорчен.
Ему хотелось увидеть, что построила Эмма на своей книжной полке. Как девочка назвала своих рыбок? Но как ему узнать? Эти имена останутся навсегда в ее голове. Нет, не навсегда. Только до того дня, когда она снова начнет говорить.
Бетани права. Он думает только о своей дочери.
Но что это она наговорила насчет Лауры? Неужели он в самом деле произнес ее имя двадцать три раза?