В дополнение к обычной парусной оснастке шестидесятифутовая «Виктория» располагала вспомогательным паровым двигателем и гребным винтом, так что путешественники могли чувствовать себя уверенно и в шторм, и в полный штиль. Сам Таппенден хорошо разбирался в морском деле, поэтому состоявшая из десяти человек команда шхуны понимала его с полуслова.

Из этой десятки Адди почему-то сразу выделила троих: первого помощника капитана Альберта Баннермана – высокого, мрачного детину, по мнению Мэй, он был «страшен как смертный грех»; судового механика Ангуса Криспа, коренастого лысого шотландца с густыми бакенбардами и веселой улыбкой, и, наконец, стюарда Ричарда Карлтона, с солдатской гордостью носившего белую куртку и черные брюки.

– Мне кажется, он их даже на ночь не снимает, – смеялась Мэй Соррелл.

Небольшого роста, светловолосый и кареглазый, Карл-тон оказался настоящим гастрономическим богом – он творил на камбузе настоящие чудеса. Особенно ему удавались щедро сдобренные ромом коктейли из сока экзотических фруктов.

– Чтобы подобрать подходящие компоненты и выдержать правильные пропорции, нужно обладать талантом химика, – объяснил он Адди, когда та похвалила его очередное творение.

– Что за аскет! – заметила Адди, когда стюард вернулся на камбуз. – Меня не удивит, если он все еще девственник.

– Вряд ли! – захихикала Мэй. – Каждый раз, когда мы заходим в порт, он с нетерпением ждет увольнительной на берег. А когда наконец сходит, то разодет в пух и прах и от него разит одеколоном. На следующий же день парень буквально едва волочит ноги.

– Как говорят в Америке, жеребец выдыхается, – усмехнулась Адди.

Обе громко расхохотались. За время плавания Адди и Мэй если не стали закадычными подругами, то по крайней мере очень сблизились. Неделю назад в Перте об этом невозможно было и думать.

Развалившись в шезлонгах, они лениво нежились под лучами солнца. На Мэй был купленный в Париже смелый купальный костюм потрясающего розового цвета с короткой юбкой и шароварами; лиф оставлял открытыми руки и плечи.

Адди сегодня надела костюм для езды на велосипеде: широкий блузон поверх короткой оранжевой юбки и шаровар.

Вскоре к дамам присоединился Таппенден, решивший ненадолго отвлечься от морских карт. Сняв капитанскую фуражку, он устала опустился в шезлонг.

– В этих нарядах вы, девочки, выглядите просто очаровательно. Ангус Крисп старается под любым предлогом пробраться на корму, чтобы на вас поглазеть. – Он взглянул вверх, на безвольно повисшие паруса. – Пожалуй, надо развернуться и поискать ветер с правой стороны. Если не получится, я поручу Ангусу запустить мотор.

Мужчина с усилием поднялся и двинулся на бак.

– Ты надеешься, что после этого путешествия Джонатан на тебе женится? Мэй горько улыбнулась.

– Раньше я после каждого путешествия ждала, что Джон на мне женится. Но всегда приходилось откладывать свадьбу до следующего раза. Нет, теперь я ни на что не надеюсь, Адди. Джон уже женат – на своей проклятой работе и на этой яхте. Для него женщина всего лишь необходимая вещь – как ванна или стульчак.

– Тогда ты должна играть по тем же правилам, – пожала плечами Адди. – По-моему, Джон вполне годится для того, чтобы удовлетворить твои нужды.

Мэй облизала языком полные губки.

– Да, он чертовски хорош в постели – если ты это имеешь в виду.

Откинувшись назад, Адди посмотрела в голубое небо, по которому плыли снежно-белые облака самых причудливых очертаний.

– Вон собака, – сказала она Мэй.

– Что за глупая игра! – сонным голосом пробормотала та.

– А там слон.

– Чепуха какая!

– А это… – Адди не договорила. Кровь прихлынула к ее лицу. Одно из облаков по форме походило на огромный возбужденный член! Вот что творит воображение одинокой женщины!

После Неда Келли и женитьбы Дэна на леди Виоле Адди пыталась найти утешение во все новых и новых связях – конечно, стараясь проявлять разборчивость. Закрыв глаза, она стала вспоминать своих партнеров.

Лучшим был Брэндон Гастингс, энергичный букмекер, с которым Адди познакомилась в Флемингтоне во время розыгрыша кубка Мельбурна. Он был дьявольски красив – той порочной, зловещей красотой, которая всегда влекла ее. Адди даже казалось странным, что единственный мужчина, которого она действительно любила, относился совсем к другому типу. Видимо, все дело в предательстве Дэна, решила она. Если бы Адди сошлась с похожим на него мужчиной, то затянувшаяся было рана вновь дала бы о себе знать.

Брэндон был темноволосым и кареглазым, с длинными бакенбардами и навощенными усами. Большой и сильный мужчина, он не терпел, когда на ипподроме кто-нибудь из игроков вел себя не так, как положено. Собственно говоря, Адди заметила его как раз в тот момент, когда Гастингс под трибуной задавал трепку двум жуликам. Сделав ставку, мисс Трент возвращалась в свою ложу, как вдруг из-за поддерживавших трибуну опор буквально вылетел кто-то. Перекувырнувшись через голову, человек проворно вскочил на ноги и сломя голову бросился прочь. Заинтересованная, Адди подошла поближе, желая посмотреть, что происходит.

Под трибуной, настороженно глядя друг на друга, ходили кругами два человека, один из которых держал в руке нож с лезвием в виде полумесяца. Время от времени тип с ножом делал ложный выпад в сторону своего соперника и тут же отступал назад. В конце концов, решив, что враг уже достаточно дезориентирован, бандит нанес решительный удар, целясь ему в живот. Однако не успел он и глазом моргнуть, как противник левой рукой перехватил его руку и резким движением хладнокровно сломал ее.

Взвыв от боли, бандит принялся кататься по земле, прижимая к груди сломанную конечность.

– Пожалуйста, начальник, больше не бей меня! Это была шутка – да, только шутка.

Великан посмотрел на него с презрением.

– Еще раз увижу здесь, в Флемингтоне, тебя или твоих друзей-воров, – переломаю и руки, и ноги. Говори, куда ты дел кошельки, которые сегодня увел?

– Они в саду за прудом. Там, где растут лилии, – увидишь разрытую землю.

– Для тебя будет лучше, если они окажутся именно там, иначе скоро весь Мельбурн узнает, что Билли Сайксу пришел конец. – Пнув вора в толстый зад, великан с отвращением отвернулся и тут заметил, что на него во все глаза смотрит Адди.

– Ну и ну, я и не знал, что у нас, оказывается, есть аудитория, – криво усмехнувшись, сказал он. – Да еще такая приятная!

Нагнувшись, он пролез под балками.

– О, да я вас знаю, мисс!

– По-моему, мы никогда не встречались.

– Ничего не говорите, я вспомнил! Вы – та самая Трент!

– Та самая Трент! – засмеялась Адди. – Не очень-то мне льстит такая известность. Это как в Англии говорят о леди Гамильтон – та самая Гамильтон!

– Ну, на вашем месте я посчитал бы это за величайший комплимент. – Он похлопал по бедру пыльным котелком. – Разрешите представиться, мисс Трент. Меня зовут Брэндон Гастингс.

– Брэндон Гастингс? – задумчиво прищурилась Адди. – Что-то знакомое… Вы не встречались с моим отцом, Терренсом Трентом?

– Да, но это было шапочное знакомство. Как и с вашим дедушкой, величественным патриархом сэром Крейгом.

– Вы состоите в профсоюзе?

Он засмеялся, обнажив ровные белые зубы – впрочем, не совсем белые, скорее цвета слоновой кости. «Он и в самом деле чем-то напоминает слона», – мелькнуло в голове Адди.

– Нет, мисс Трент. Боюсь, у нас с вашим отцом совершенно разные профессии. Он старается, чтобы рабочие получили как можно больше денег, а моя задача как можно больше у них отобрать. Короче говоря, я букмекер.

Адди смерила его придирчивым взглядом. Канареечно-желтые брюки, сюртук в черно-белую клетку, белая шелковая рубашка с узким, в ниточку, галстуком.

– Я и сама должна была догадаться, – немного свысока заявила она.

– В нерабочее время я предпочитаю менее яркую одежду, – добродушно пояснил Гастингс. – А вот во время состязаний нужно выделяться из толпы, чтобы клиенты сразу видели, где меня искать. – Он протянул ей руку. – Позволите пригласить вас в мою ложу?

– Спасибо, но дедушка ждет меня в своей собственной ложе, – ответила Адди.

– А может, после скачек вы и ваш дедушка выпьете со мной чаю – или чего-нибудь покрепче – в «Стипльчез-клубе»?

Адди знала, что этот спортивный клуб из числа весьма дорогих и привилегированных. Для того чтобы стать его членом, требовалось владеть целой конюшней скаковых лошадей, в числе которых должны были находиться по меньшей мере один чемпион, один призер и один участник крупнейших скачек.

– Я передам дедушке ваше приглашение.

– А где ваша ложа? Если вы не против, я подожду его ответа.

– Вы можете проводить меня и сами у него спросить. Крейг Макдугал с радостью принял предложение Гастингса.

– Много лет я мечтал завести хороших лошадей, но всегда мне не хватало времени. Я и не подозревал, что у вас есть скаковые лошади, мистер Гастингс.

– У меня их и нет, сэр. Это было бы против правил. Я всего лишь почетный член «Стипльчез-клуба». Так, значит, решено? Мой кеб будет ждать вас у выхода.

К изумлению Адди, Гастингс с изяществом аристократа склонился к ее руке и поцеловал пальцы.

– До встречи, прекрасная леди.

– Вы оказали мне великую честь, сэр, – сказал он, пожимая руку Крейгу. – Благодарю вас за то, что приняли приглашение.

Дерзко улыбнувшись Адди, Гастингс повернулся и пошел прочь. Адди проводила его взглядом, отметив ширину плеч и стройность талии.

– Приятный парень, – заметил Макдугал.

– Гм! Не знаю, что и сказать. Да, он по-своему действительно очень привлекателен – в грубом, примитивном понимании.

– А ты знаешь, что много лет назад обо мне говорили то же самое? – захохотал Крейг.

– И кто же?

– Твоя бабушка.

– Перестань шутить! Тем более что сейчас дадут старт.

Когда под неистовый рев трибун лошади промчались первый круг, Адди украдкой огляделась по сторонам и, поднеся к глазам бинокль, принялась искать в толпе Брэндона Гастингса.

Визит в «Стипльчез-клуб» прошел с большим успехом, и когда около семи Крейг Макдугал с внучкой наконец собрались уезжать, сэр Крейг пригласил Гастингса на ужин на мельбурнскую виллу Макдугалов.

– Я воспользуюсь вашим гостеприимством при одном условии, – ответил тот. – Если мисс Трент окажет мне честь и в ближайшем будущем отужинает со мной.

– Ну конечно, окажет! – заявил старик прежде, чем Адди успела открыть рот.

– Дедушка, ты не имел права от моего имени принимать его приглашение, – заявила Адди по дороге домой.

– Я был уверен, ты будешь рада увидеть его снова. В этом молодом человеке что-то есть. Пусть он немного дерзок – а почему бы и нет? Всего за несколько лет он приобрел неплохую репутацию и небольшое состояние в придачу. Я еще ни разу не ошибался в людях.

– Ха! – даже подпрыгнула Адди. – В последний раз ты высказывал свое мнение, когда мы ехали на поезде в Брокен-Хилл – о молодом человеке, который называл себя Джоном Келли! Разве этого мало?

Крейг посмотрел на девушку, и на лице его появилась усмешка много повидавшего человека.

– Скажи мне правду, дорогая – неужели я так уж сильно ошибся насчет Келли?

– Что ты имеешь в виду? – Адди была рада, что в карете темно и дедушка не может видеть, как она покраснела.

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду, Адди. У меня такое чувство, что Нед Келли тебе очень нравился.

– Ерунда! Нет, я не могу упрекнуть его за то, что он был груб со мной. Они все очень хорошо ко мне относились.

– Ну конечно. – Крейг поспешил сменить тему.

В последующие две недели Адди встречалась с Брэндоном всего дважды. В первый раз они вместе поужинали и съездили в театр. Во второй раз он пригласил ее навестить его загородный дом, построенный на берегу пролива.

Был солнечный воскресный день, однако с моря дул холодный бриз, поэтому Брэндон посоветовал Адди одеться потеплее.

– На Сли-Хед всегда прохладно, – сказал он.

– Сли-Хед?

– Да, так называется местность в Керри, где я родился. Мне хотелось бы думать, что кусочек детства навсегда остался со мной.

Вместе с верной Молли Келли, которая после ареста и казни брата служила ей компаньонкой и горничной, Адди в поисках подходящей одежды принялась перебирать свои вещи. В конце концов она остановила выбор на облегающей куртке из синего джерси и плиссированной юбке из того же материала.

– Если станет холодно, вам надо будет что-нибудь на себя накинуть. – Молли подала ей длинную, отороченную мехом бархатную мантилью. – Это подойдет.

– Нет, она слишком теплая. Возьму бежевый доломан. – Адди указала на облегающую куртку с широкими рукавами.

Ансамбль дополняли украшенная цветными лентами маленькая шляпка и низкие матерчатые ботинки с кожаными носками.

– Они не очень шикарные, но для прогулки в самый раз, – сказала Адди.

В голубых глазах ирландки загорелись лукавые огоньки.

– Как будто вы с мистером Гастингсом так уж много будете гулять! Он везет вас в деревню не для прогулок.

– Придержи язык, девушка! – с притворной строгостью сказала Адди.

– Майки говорит, что по отношению к леди мистер Гастингс ведет себя, как большой шалун! – захихикала Молли.

– Да что ты? А как насчет самого Майки? Судя по тем звукам, что на прошлой неделе доносились из-за деревьев, по этой части он тоже специалист.

Молли густо покраснела. Сын управляющего Мэйки Кейси ухаживал за ней уже почти год.

– Вы ведь ничего не слышали, мисс Адди? – с надеждой спросила смущенная Молли.

– Конечно, слышала! И видела. Мне доставляет большое удовольствие наблюдать за спариванием у «гомо сапиенс».

Круглое веснушчатое лицо Молли выразило полное отчаяние. Почувствовав жалость, Адди обняла свою горничную.

– Я пошутила, дорогая. Ты же знаешь, я никогда не стану подслушивать чириканье двух влюбленных пташек. А теперь мне нужно спуститься вниз, чтобы перекусить. Брэндон скоро приедет.

Увидев Гастингс-Мэнор, Адди ахнула. Четко выделяясь на фоне ясного голубого неба, на выступающей в море высокой скале стоял настоящий средневековый замок. Казалось, что квадратное здание с внутренним двориком, башнями по углам и открывающейся к морю террасой должны населять призраки. Когда они подъезжали, Адди вполне серьезно опасалась, что с высоких, увитых плющом стен на них вот-вот обрушится град стрел. Пока лошади, тяжело дыша, поднимались по заросшему травой крутому склону, сверху на путников загадочно смотрели каменные химеры. В воздухе пахло морем, сиренью и жимолостью.

– Потрясающе! – сказала Адди. Гастингс кивнул.

– Когда я в первый раз это увидел, тоже был потрясен и сразу решил, что куплю поместье, сколько бы оно ни стоило. Когда мне было шесть лет, в Сли-Хед я видел точно такой же замок. Представьте себе – тут кирпичи сделаны из раковин устриц!

– Нет, это за пределами моего воображения. Вы действительно здесь живете?

– Только по выходным. Хотя тут постоянно живет немногочисленная прислуга: дворецкий, рабочий по дому и женщина, выполняющая одновременно обязанности кухарки и экономки. А вот и Клейтон! Добрый день, Клейтон!

– И вам тоже, мистер Гастингс. – Кривоногий коротышка-управляющий взял лошадь под уздцы.

Соскочив на землю, Брэндон подал руку Адди, и они прошли в дом.

Внутри замок представлял собой настоящий лабиринт из длинных галерей, круглых арок и узких нефов. В часовне, куда Гастингс провел Адди, над алтарем висело золотое распятие, а еще выше располагался витраж с изображением Христа, идущего на Голгофу.

Вскоре ненадолго появились слуга, его звали Мейнард, и экономка миссис Бриджес, которые, поприветствовав хозяина и гостью, быстро растворились в коридорах замка.

– Чуть позже мы прогуляемся на мыс – оттуда открывается изумительный вид. А пока не хотите ли привести себя в порядок? – спросил Гастингс.

– Да, пожалуй, – согласилась Адди.

– По винтовой лестнице они поднялись на второй этаж, над которым возвышалось еще два. В пустом коридоре шаги и голоса отдавались гулким эхом.

– Мне кажется, на нас сейчас смотрят древние духи, – мечтательно проговорила Адди.

– И думают о том, что такой красивой дамы в этих стенах еще не бывало. – Гастингс положил руку ей на талию, и от ее тепла по телу Адди пробежала дрожь.

В огромной спальне стояла тяжеловесная дубовая мебель, богато украшенная резьбой. Со всех сторон из многочисленных круглых и овальных окон лился яркий свет.

– Мы находимся в башне, – пояснил Гастингс. Подойдя к одному из окон, они долго стояли, любуясь заливом. Прямо на широкий подоконник села пара чаек. Птицы как будто ничуть не боялись людей.

Рука Брэндона скользнула вниз и принялась поглаживать ягодицы Адди. Повернув голову, она заглянула ему в глаза. Оба молчали – в словах не было нужды.

– Пожалуй, пора отпустить его на волю, – лаская Брэндона рукой через брюки, наконец сказала Адди.

– Их тоже. – Брэндон погладил ее вздымающиеся груди.

Повернувшись, Адди подошла к постели и начала раздеваться. Брэндон мгновенно сорвал с себя куртку и рубашку. При виде заросшей черными волосами широкой груди, под которой перекатывались сильные мышцы, пульс Адди участился. Оба рассматривали друг друга с нескрываемым удовольствием – словно дети, которые впервые открывают для себя загадку своих тел.

– Адам и Ева, – проговорил Брэндон, когда они полностью разделись.

Адди подошла к нему и, привстав на цыпочки, обняла за шею. Ее набухшие соски прижались к мощной груди Брэндона. Когда его рука скользнула вниз и Адди почувствовала ее у себя между бедер, она застонала. Ее пальцы жадно обхватили средоточие его мужественности, и оба медленно опустились на постель.

– Тебе как больше нравится? – спросил Брэндон.

– Мне нравится по-всякому. – Засмеявшись, она уткнулась ему в грудь.

– Я знал, что ты это скажешь.

– Конечно – я же шлюха.

– Такой и должна быть в постели каждая уважающая свой пол женщина. Леди в гостиной, кухарка на кухне и шлюха в спальне.

Они медленно, нежно, со вкусом ласкали друг друга пальцами и губами так, словно играли на собственных телах как на музыкальных инструментах, извлекая из них отдельные ноты и целые аккорды, постепенно достигающие крещендо.

– Скорее! – наконец крикнула она.

Перевернув Адди на живот, Брэндон поставил ее на колени, а затем, обхватив руками ее бедра, покрыл так, как жеребец покрывает кобылу во время течки. Он был огромным. Адди почувствовала, как ее чресла пронизала острая боль наподобие той, которую она испытала в тот далекий день, когда Дэн на берегу сонного озера лишил ее девственности.

Эта боль быстро сменилась наслаждением, и, купаясь в волнах удовольствия, Адди воспарила к небесам. За окном чайки, громко захлопав крыльями, вспорхнули с подоконника и, по спирали ввинчиваясь в небо, стали подниматься все выше и выше, пока не превратились в едва заметные точки.

А на постели мужчина и женщина купались в волнах экстаза, пока не соскользнули в сумеречную зону маленькой смерти.

Вспомнив все это в подробностях, Адди с трудом удержалась от того, чтобы запустить руку в шаровары. Жаркий день разогрел ее кровь почти до точки кипения.

Стряхнув с себя оцепенение, она поднялась с шезлонга.

– Куда ты? – сонно поинтересовалась Мэй.

– К себе в каюту принимать холодную ванну. Увидимся в салоне перед ужином.

В коридоре Адди едва не столкнулась с Джимом Боулзом, темноволосым молодым моряком, крупным телосложением напомнившим ей Брэндона Гастингса.

– Прошу прощения, мэм. – Сделав шаг в сторону, он приложил руку к фуражке.

Окинув его оценивающим взглядом, Адди решительно сказала:

– Матрос Боулз, будьте добры на минуту пройти в мою каюту. Кое-что требует вашего внимания.

– К вашим услугам, мисс Трент.

Последовав в каюту, он недоуменно взглянул на Адди, когда она заперла за собой дверь.

– Так что требует моего внимания, мэм?

– Я, Джим! – призывно засмеявшись, ответила Адди. – Это мне нужно внимание.

Джим улыбнулся, его руки потянулись к пряжке ремня.

– Как я уже говорил, мисс Трент, я к вашим услугам.

– Да, ты и в самом деле… – Он снял брюки, и в глазах Адди загорелся золотистый огонек. – Настоящий матрос, – облизав нижнюю губу, добавила она.

Швырнув свои шаровары в угол, она повлекла его к койке.