Армада маленьких рыбачьих лодок сопровождала их все то время, пока они плыли по заливу. Когда они приблизились к острову и замку Блэкстоун, Дункан увидел на берегу целую толпу. Казалось, яблоку негде упасть.
Пришедшие их встречать приветствовали Дункана и Бет громкими радостными криками.
Когда они вышли из лодки на берег, первыми к ним бросились Рейчел и Айзек — вид у обоих был усталый и измученный.
— Mon ami! — Рейчел порывисто прижала Бет к груди и расцеловала в обе щеки. — Я чуть с ума не сошла от беспокойства! Но что это с вами? Вам плохо?
— Нет, Рейчел, просто я устала от езды и ужасно хочу принять ванну.
— Ну конечно! — Бесцеремонно растолкав собравшихся, Рейчел со всех ног бросилась выполнять пожелание своей госпожи.
Дункан с Бет направились к замку, и толпа устремилась следом, а когда Дункан обнял жену за талию, Айзек, поравнявшись с ними, пошел рядом.
— Как хорошо, что вы оба вернулись домой, милорд. У старика Джона есть для вас сюрприз.
— Да ну?
— Точно. Похоже, он очень серьезно отнесся к вашему предложению делать больше виски, и теперь у нас его полным-полно. Правда, прежде мне приходилось прилагать столько усилий, чтобы держать мужчин от него подальше…
Дункан расхохотался.
— Хорошо вам смеяться, — буркнул Айзек. — Вы можете пригрозить им, и вас послушаются, а мои слова не имеют на этих идиотов никакого воздействия.
— Ты слышишь, миледи? — обратился Дункан к Бет.
— Что, милорд? — Она повернулась к нему, с трудом высвобождаясь из объятий Кари.
— Производство виски началось.
— Отлично! — Бет радостно улыбнулась. — Потому что скоро тебе потребуется…
В этот момент они вошли в большой зал, и громкие крики заглушили ее дальнейшие слова.
— Потребуется что? — переспросил Дункан.
— Потом! — смущенно усмехнулась Бет. — Я скажу тебе потом!
* * *
Приняв ванну, вымыв голову и побрив ноги, Бет почувствовала себя будто заново родившейся. Она все еще ощущала ломоту во всем теле и легкую усталость и поэтому не стала заниматься волосами, а просто свернула их узлом на затылке и вколола в них четыре красивые шпильки. В конце концов, наплевать ей на то, что ходить с непокрытой головой неприлично. Она хочет чувствовать себя удобно. К тому же женщины, живущие в этом столетии, носят головные уборы скорее потому, что терпеть не могут мыть голову, а вовсе не из чувства скромности. Она бы тоже это делала, если бы не мыла голову по полгода.
— Бледно-зеленое платье как раз то, что нужно, Рейчел, — сказала Бет, глядя, как ее подруга вытаскивает из комода самое удобное платье, которое у нее имелось, и думая о том, что все на свете отдала бы сейчас за свой такой уютный серый тренировочный костюм.
С того момента, как они вошли в замок, Рейчел не отходила от нее ни на шаг. Бет пришлось целых десять минут успокаивать ее, прежде чем она перестала плакать и казнить себя за то, что недооценила Флору.
Когда Дункан постучал в дверь, Рейчел еще раз поцеловала Бет на прощание и, проходя мимо своего лэрда, пробормотала:
— А с вами я еще разберусь.
— О чем это она? — спросила Бет, когда Дункан заключил ее в объятия.
— Видишь ли, Рейчел не слишком обрадовалась, когда, отправляясь тебя спасать, я взял Якоба вместе с собой. Еще меньше она обрадовалась, когда один из моих людей рассказал ей, как именно Якоб тебя обнаружил.
— Гм… — хмыкнула Бет. Одна мысль о том, что ее ребенку может грозить хоть малейшая опасность, приводила Рейчел в бешенство, а значит, теперь какое-то время не видать им покоя.
— И в самом деле, «гм». — Отстранив Бет от себя, Дункан пристально взглянул на нее. — Я когда-нибудь говорил тебе, какая ты красивая?
— Красивая? Я? — искренне удивилась Бет.
— Ну да. У тебя такие прелестные глаза, серые, блестящие, и такие милые полные губы… Мне даже твой нос нравится — его форма говорит о том, что ты решительная женщина.
Словно завороженная, Бет продолжала недоверчиво смотреть на мужа. Еще никто за всю ее двадцатичетырехлетнюю жизнь не называл ее хорошенькой, не говоря уж о том, чтобы назвать красивой.
Дункан вновь привлек ее к груди.
— А еще у тебя прелестная шейка. — Он коснулся губами самого чувствительного места и, как и ожидал, почувствовал знакомое волнение. — И очаровательная белоснежная грудь…
— Дункан…
— Что? — Он уже начал снимать с нее одежду.
— Я думаю, сперва тебе нужно кое-что узнать. — Момент показался ей самым подходящим для того, чтобы поведать ему свою тайну.
Высвободив из платья одно ее плечо, Дункан коснулся его губами и пробормотал:
— Что мне нужно знать?
Обхватив его лицо обеими руками, чтобы посмотреть, как он будет реагировать, Бет проговорила:
— Мой отважный, мой самый красивый на свете муж!
Скоро ты станешь отцом. — Что?
Его лицо приняло столь наивное выражение, что Бет, не удержавшись, рассмеялась.
— Весной у нас будет ребенок.
Прекрасные серо-голубые глаза Дункана изумленно расширились.
— Откуда ты знаешь? То есть, я хочу сказать, ты абсолютно уверена, детка?
— Да, на все сто процентов.
А как же ей не быть уверенной, когда ее уже два раза тошнило — первый раз на рассвете, а второй сразу же после того, как она приняла ванну.
— Вот это да! — Дункан расхохотался, обхватил Бет за талию, покружил ее и, поставив на пол, крепко поцеловал.
Но не успела она перевести дух, как восторг на его лице сменился озабоченностью.
— Почему ты не сказала мне об этом раньше, любовь моя? Если бы я знал, я бы не стал мчаться с тобой верхом сломя голову.
Бет ласково погладила его по щеке. То, что он так беспокоится за нее, было ей особенно приятно.
— Я прекрасно чувствую себя, и это правда. К тому же, если бы катание верхом избавляло от беременности, в мире не было бы столько незаконнорожденных детей.
Дункан согласно кивнул, но уже через секунду глаза его лукаво блеснули, и, погладив Бет по груди, он спросил:
— А если мы с тобой немножко позанимаемся любовью, это не повредит ребенку?
Бет хмыкнула. А она-то думала, что он занимается с ней любовью при каждом удобном случае только потому, что хочет ребенка!
* * *
Дункан хмуро смотрел на пленницу, стоявшую, высоко вскинув голову, посреди двора замка перед всем кланом. Флора Кемпбелл, одетая в то же платье, в котором была, когда ее бросили в темницу, ответила ему таким же взглядом. Ну почему он внял мольбам Бет и дал этой твари еду и воду?
— Миледи просила сохранить тебе жизнь, а вот почему, я представить себе не могу. Так что благодари ее, а не меня за то, что ты отправишься к своим родным, — будь на то моя воля, я повесил бы тебя на ближайшем дереве. Ты пойдешь домой пешком, закованная в кандалы, чтобы все видели, когда ты будешь проходить мимо, какая ты лживая, подлая сука.
Охранявшие Флору стражники подробно рассказали Дункану о том, как она неистовствовала, какими проклятиями осыпала его и Бет. Он был потрясен, узнав, что она отдала Бет в руки людей Брюса, только чтобы досадить ему за то, что он отказался жениться на ней. Ее заявление о том, что, будь у нее возможность, она бы причинила ему еще большую боль, вывело его из себя настолько, что он готов был задушить ее голыми руками. Тогда лишь огромным усилием воли Дункан заставил себя успокоиться.
Сейчас Флора предусмотрительно молчала, и Дункан швырнул холщовый мешок к ее ногам:
— С этим ты пришла, с этим и уйдешь.
Шикарные платья, так любимые ею, которые он по глупости приказал для нее сшить, останутся в Блэкстоуне, где им найдется применение, — таково было его окончательное решение.
Повернув Бет лицом к замку, он обратился к охранникам:
Уже завтра Брюс, проснувшись, обнаружит, что его поля подожжены, а родные и самый любимый сын исчезли из замка. Подонок должен понести заслуженное наказание. Никому не позволено нагло лгать и при этом клясться здоровьем своего сына, что он говорит правду.
Мальчику, конечно, не причинят вреда, но потребуют за него щедрый выкуп, а когда денежные сундуки Брюса опустеют, ему придется очень туго — ведь он должен кормить свой клан, не говоря уж о том, чтобы платить налоги; как известно, Олбани должников не жалует.
А еще через две недели Дункан окончательно унизит этого мерзавца на глазах у всех.