Он назвал ее Дженси. Она замерла в ожидании страшного разоблачения, но тут же вспомнила их ночь. После этой ночи он принадлежит ей, и она будет любить его всю жизнь.

– Если вещи прибудут в Англию раньше нас, то и пусть, – сказала Дженси ласково. – Думай только о том, что тебе надо выздороветь. – Она поцеловала его.

Саймон посмотрел на нее с луковой улыбкой, и она пробормотала:

– Перестань улыбаться.

– Почему?

– Я краснею.

– Ты великолепна, когда краснеешь. У тебя даже веснушки краснеют.

Она провела ладонью по лицу.

– Саймон, перестань!

– Ляжешь рядом?

Дженси осмотрелась. Они с Саймоном были одни – мужчины, проявив деликатность, вышли из комнаты.

– Все еще стесняешься? – Саймон ухмыльнулся.

– Все еще вредничаешь?

– Приходится.

– О, ты просто ужасный! И к тому же самый замечательный в мире.

Она сняла туфли и осторожно забралась на кровать. Саймона положили на середину, так что места оставалось мало, да еще мешали диванные валики. Кое-как устроившись, Дженси положила голову на плечо мужа и тотчас же почувствовала, как сильно и ровно бьется его сердце.

– Слава Богу, ты жив, – прошептала она. – А я так боялась.

– Плейтер – лучший специалист по огнестрельным ранениям в Верхней Канаде.

– Он мне не нравится. Но он хорошо с тобой обошелся, и я поклонюсь ему в ноги.

– Не обязательно, моя милая Дженси.

Совесть еще покусывала ее за то, что она не раскрыла свой секрет, но укусы становились все слабее. Ведь главное, что Саймон принадлежал ей, а она – ему. И они теперь никогда не расстанутся.

До сих пор Дженси не чувствовала всей силы своей любви, а сейчас поняла: потерять Саймона для нее было бы все равно что потерять руку.

Он провел ладонью по ее бедру и пробормотал:

– Ты, наверное, мой ангел-хранитель, дорогая.

– Но от меня – одни неприятности…

– Глупости. Это не из-за тебя, я сам виноват. Не догадался, что Макартур выстрелит раньше времени. Когда ты в первый раз нас прервала, ты, вероятно, спасла мне жизнь. А сегодня мне опять повезло. Должно быть, я заметил, что он вот-вот спустит курок, поэтому и повернулся боком. В любом случае ты мой ангел-хранитель.

Она прильнула к нему и прошептала:

– Но я бы хотела стать прекрасной леди. Ради тебя…

– Джейн, если ты не прекратишь, я встану, чтобы встряхнуть тебя как следует. Если бы я привел в дом какую-нибудь вульгарную особу, мои родственники, конечно, возмутились бы. Но ты ведь совсем другая… Хорошо воспитанная, мужественная, умная… Тебя все полюбят, поверь мне.

Вульгарная особа…

– Вообще-то ты очень похожа на мою мать, – продолжал Саймон. – Она весьма благоразумная и практичная женщина, и даже мужчины часто с ней советуются. Иногда она занимается хозяйством и доводит до блеска буфетную. А весной, подоткнув юбки, вместе со служанками делает уборку во всем доме.

Дженси приподнялась, чтобы посмотреть мужу в лицо.

– Правда? А я думала, что Брайдсуэлл очень роскошный.

– Роскошный?! Старый загородный дом, не более того. А мои родственники – самые обычные люди.

– Но твой отец будет графом.

– Выбрось это из головы, как сделал он сам.

Дженси немного помолчала, потом сказала:

– Но все-таки, Саймон, тебе придется меня подготовить. Я не хочу тебя опозорить.

– Не опозоришь.

– Думаю, ты не понимаешь, насколько моя жизнь отличалась от твоей.

– Так расскажи.

Дженси вздрогнула. Вот она и угодила прямиком в яму. Но ведь теперь они женаты, и она обязана войти в его мир, а для этого нужно показать ему, насколько он отличается от ее мира.

Помня о том, что надо говорить, как Джейн, она сказала:

– Когда отец преподавал в школе, мы жили в большом к доме, но отец слишком много временя уделял своим ученикам. А после его смерти мы с мамой перебрались на Эбби-стрит, и наш дом был там самый скромный. Даже меньше этого. Вверху две спальни и кладовка, внизу же – гостиная, столовая и кухня. Причем гостиная была отведена под магазин. Не помню, чтобы родители общались с соседями до смерти отца, но точно знаю, что после этого мать ни с кем не общалась, хотя постоянно поддерживала отношения с шотландской родней. Мама была очень замкнутой и любила «сидеть без дела», как она выражалась. Поэтому я не знаю, как вести себя в обществе и как…

– Научишься, дорогая, – перебил Саймон. – И наверное, мне придется научить тебя танцевать, – добавил он с улыбкой.

– Да, наверное…

– Вот и хорошо. – Саймон снова улыбнулся. Дженси тихонько вздохнула и вновь заговорила:

– И мне надо научится делать реверанс перед леди и джентльменами. Я также не знаю, как вести себя за столом на званом обеде. Даже не знаю, как обращаться со слугами, ведь у нас была всего одна горничная… А у твоей матери, наверное, множество слуг, не так ли?

– Да, верно. Но не беспокойся, ты всему научишься. До приезда в Англию у нас есть еще два месяца, и времени на учебу хватит. А когда приедем, сначала отправимся к Дару, а уж потом – в Брайдсуэлл.

Обдумав услышанное, Дженси спросила:

– А разве он живет не дома?

– Дома.

– Разве его отец не герцог?

– Герцог.

Скатившись с кровати, она в страхе уставилась на мужа:

– Ах, Саймон, но как же…

Он улыбнулся:

– Доверься мне, дорогая. Ты моя жена, и тебе не стоит тревожиться. Поверь, все будет хорошо.

Дженси снова вздохнула. Похоже, ее муж так и не понял, какая пропасть их разделяет. К тому же он ничего не знал о ее истинном происхождении.

Неужели герцог стал бы знакомиться… с хаскетткой? Вероятно, есть закон, который это запрещает.

– По крайней мере Макартур мертв, – пробормотала Дженси. Она только сейчас вспомнила про вора и тут же рассказала Саймону о том, что произошло. – Выходит, он подослал вора за твоими бумагами, понимаешь? Возможно, он их украл! Ах, Саймон, прости меня, пожалуйста. Наверное, я должна была его остановить…

Саймон выругался сквозь зубы и покачал головой:

– Нет, Дженси, он ничего не украл.

– Почему ты так уверен?

– Потому что бумаги у Хэла.

Дженси нахмурилась:

– В гостинице? Разве там не опасно?

– Макартур мертв, – напомнил Саймон.

– Но ведь он действовал не один, неужели ты не понял?

– Моя замечательная Дженси, не беспокойся, пожалуйста. Слуги Хэла – очень надежные люди. Но ради безопасности все трое, возможно, переселятся сюда. В любом случае тебе понадобится помощь в уходе за мной.

Дженси немного подумала, потом спросила:

– А где они будут спать? У нас ведь только три спальни.

– Хэл – в моей комнате. Рядом с ней есть гардеробная, и там могут разместиться его люди.

Дженси открыла дверь и осмотрела соседнюю комнатку. Повернувшись к мужу, сказала:

– Хорошо, я за этим прослежу.

Саймон вдруг улыбнулся и проговорил:

– Я ужасно проголодался. Полагаю, меня не следует морить голодом.

– Тебе полагается облегченная диета.

– Ты хочешь, чтобы я похудел? Мне бы бифштекс с кровью…

Дженси решительно покачала головой:

– Ни в коем случае.

– Ты настоящий тиран!

– Приходится быть тираном.

– Ох, любимая, но я ведь действительно похудею!

– Ничего страшного. Главное – чтобы ты побыстрее поправился. – Дженси пошла к двери, но у порога остановилась. – По-моему, капитан Нортон чувствует себя виноватым, – сказала она, нахмурившись.

– Нортон ничего не мог сделать, – ответил Саймон. – Но если он еще здесь, то пусть придет сюда, позавтракаем вместе.

Она нашла Нортона – тот расхаживал по коридору, – потом рассказала Хэлу о плане Саймона. Майор сказал, что готов вместе со слугами перебраться в дом, и, попрощавшись, ушел.

Дженси твердо решила, что станет для Саймона такой женой, какая ему нужна. Она прекрасно понимала, что сделать это будет не так-то просто, но была уверена, что справится. Ведь когда ее привели на Эбби-стрит, она быстро всему научилась. Значит, и сейчас научится, как себя вести в Брайдсуэлле и даже в доме герцога.

Но теперь ей следовало вернуться к самым неотложным делам. Нужно было подготовить комнату для Хэла, а также принести матрас и постельные принадлежности для его слуг. И еще – накормить Саймона.

Дженси быстро прошла по переходу и вошла в кухню. Перехватив вопросительный взгляд кухарки, сказала:

– Все в порядке. Сейчас мистеру Сент-Брайду нужен только отдых, чтобы срослись ребра. Доктор прописал облегченную диету, но лучше бы, чтобы Саймон мог есть одной рукой и при этом не наклоняться.

– Значит, никакой овсянки и печеных яблок, – проговорила миссис Ганн. – А вот сандвичи ему не повредят. И еще можно напечь пирогов.

– А у нас есть поильник? Мне кажется, я его где-то видела.

Поильник, чашку с длинным носиком, вскоре нашли, а затем занялись приготовлением завтрака. Все служанки были заняты, и поэтому Дженси сама отправилась снимать простыни с кровати Саймона. Окинув взглядом комнату, она невольно улыбнулась – здесь все напоминало об их первой брачной ночи, о той восхитительной ночи.

Дженси подняла с пола бокал, из которого Саймон пил бренди, затем собрала со стола карты и сложила их в коробку. А потом вдруг заметила лежавшие на столе письма.

«Мое завещание. Моим родителям. Лорду Дариусу Дебнему».

Ей очень хотелось их прочесть, но все же она сдержалась и положила письма в ящик стола вместе с картами, после чего сняла с постели простыни.

Немного помедлив, Дженси прижала простыни к груди, а затем вдохнула их запах – запах Саймона и вожделения. Ей хотелось бы здесь ночевать, но нельзя же предлагать Хэлу спать в ее комнате…

Снова прижав простыни к груди, Дженси тихонько заплакала. Она плакала из-за того, что не могла рассказать Саймону правду. Если бы не его рана, она, возможно, рассказала бы, но сейчас…

Взяв себя в руки, Дженси отнесла простыни вниз и сунула их в корзину для прачечной, стоявшую возле кухонной двери. Потом вышла наружу и нарвала в саду мяты. Немного задержавшись, она окинула взглядом дома соседей, видневшиеся за зарослями кустарников. «Очень хорошо, что Хэл придет сюда», – подумала Дженси, снова вспомнив про незнакомца, искавшего документы в комнате Саймона. Теперь ей казалось, что Йорк – очень опасный город, и ужасно хотелось уехать. Да-да, они отсюда побыстрее уедут, как только Саймон поправится. А если пропустят последний корабль, то на время переедут в Монреаль или даже в Квебек.

Заметив, что из кухни вышли Сол и Иззи с подносами, Дженси пошла следом за ними. Потом велела Иззи застелить постель в комнате Саймона. Увидев, что Хэл со слугами уже поднимаются по лестнице, она объяснила им, куда идти. Несколько минут спустя, заходя вслед за Хэлом в спальню, она услышала, как он сказал:

– Следствие назначено на завтра.