Порция застыла на месте. Брайт Маллорен!

— Тот, с которым у нас ночью произошла небольшая стычка, — весело продолжал Оливер.

Порция с трудом удержалась от желания посмотреть вслед Брайту. Он был неузнаваем в своем роскошном наряде. Уже не прежний страх, а какая-то неведомая сила заставила ее сердце сильно забиться.

— Что случилось? — спросила она брата, с трудом отрывая ноги от земли. — Вы помирились с ним? Ты же собирался вызвать его на дуэль?

— Это была шутка, — рассмеялся Оливер. — Ты знаешь, моя дорогая, я отомстил ему другим способом: я обыграл его. Те деньги, что я принес домой, я выиграл у него.

— Как чудесно! — воскликнула Порция, хлопая в ладоши, но тотчас же спохватилась — как такое могло случиться? Оливер говорил, что они вращаются в различных слоях общества. Как они оказались вместе за карточным столом?

К ним подошли двое друзей Оливера, толстяк и худой. Но Порции было не до них.

«Неужели Брайт Маллорен — завзятый игрок? — думала она. — Хищник? А почему бы и нет?» Она представляла, на что он способен, но в глубине души чувствовала, что он не может быть мошенником.

В это время Оливер рассказывал друзьям о своем потрясающем везении.

— И часто играет лорд Арсенбрайт? — спросила Порция.

— Брайт Маллорен? — переспросил толстяк. — Он играет постоянно, дорогая леди, и ему чертовски везет. Послушай, Апкотт, если ты действительно у него выиграл, то ты просто ходячее чудо.

Глаза Оливера загорелись.

— Да, выиграл. В безик. Эта игра требует особого умения, которого, возможно, у него нет, а есть простое везение. Молодой человек с сомнением покачал головой:

— Я слышал, что он прекрасно играет в пикет, экарте и вист. Он чертовски хитрый. Да и все Маллорены такие.

— Чуть что, они сразу же хватаются за шпагу, — заметил худой, чья тонкая шея и нервные движения напоминали Порции только что вылупившегося из яйца цыпленка. — На твоем месте, Апкотт, я держался бы подальше от лорда Брайта. С этими Маллоренами лучше не связываться — очень опасные люди.

— Он сам настоял, чтобы я играл с ним, — ответил Оливер с важным видом. — Я хотел продолжать игру, но, проиграв такую сумму, он отказался. Если он захочет отыграться, то я, конечно же, не буду возражать.

Порция прикусила губу, подавляя готовые сорваться с языка слова протеста. Вне всякого сомнения, Брайт Маллорен — настоящий «хищник». Она посмотрела на компанию мужчин, с которыми беседовал Брайт, и внезапно на ум ей пришла поговорка: «Птицы одного полета держатся стаями».

Если следовать этой поговорке, то друзья Оливера принадлежали к менее ценным породам птиц — жалкие цыплята, хорошенькие зяблики, обыкновенные голуби.

Все они гордо раздувают грудь и стреляют глазами в поисках корма.

Друзья же Брайта Маллорена относились к породе хищных птиц — сильных, уверенных, с острыми когтями и клювами. У них взгляд ястребов, выслеживающих свою добычу, и их жертвами становятся эти жалкие цыплята и голуби.

Молодые люди отошли, смешно подпрыгивая на высоких каблуках. Порция с трудом удержалась от смеха — настолько они были похожи на неоперившихся цыплят и голубей. Она поделилась своими впечатлениями с братом, и они долго и дружно смеялись.

— Но они хорошие ребята, — заметил Оливер, — и очень мне преданные.

— По крайней мере они дали тебе хороший совет. Ты действительно должен избегать Брайта Маллорена.

— Не волнуйся. Порция, — ответил, покраснев, Оливер. — У меня мало шансов снова встретиться с ним за карточным столом, но, если он захочет взять реванш, я не имею права отказываться.

Порция с сомнением посмотрела на брата. «Ну почему обязательно надо отыгрываться?» — подумала она и уже готова была задать этот вопрос Оливеру, как к ним подошла еще одна пара напыщенных голубей. Порция решила выбросить свои сравнения из головы и постараться узнать побольше о карточных играх.

Из беседы молодых людей Порция очень скоро поняла, что Оливер был прав, говоря, что в Лондоне играют все и никого не смущает, выиграл человек или проиграл — главное играть. Она также поняла, что друзья Оливера не знают о его крупном проигрыше.

Наблюдая за молодыми людьми, Порция пришла также к заключению, что игра Оливера с Брайтом Маллореном произвела на них большое впечатление. Сам факт знакомства с ним был для них большим событием.

«Но почему вдруг лорд Брайт снизошел до того, чтобы играть с Оливером?» — снова и снова спрашивала себя Порция.

Она допустила непростительную ошибку, посмотрев в сторону Маллорена, который тотчас же поймал ее взгляд и с удивлением поднял брови. Поклонившись своим друзьям, он направился к компании Оливера. Высокие каблуки не портили его походку — он не ковылял, а с достоинством шел. С каждым его шагом сердце Порции билось все сильнее. «Как странно, — думала она, — ведь он задира и игрок. Почему я так волнуюсь?»

Пышный парик, белоснежные кружева на шее и запястьях, огромная жемчужина в ухе в сочетании с расшитым золотом зеленым камзолом и белыми чулками делали его неотразимым. Сейчас он менее всего походил на князя тьмы, которого увидела Порция тогда, в зале, в лунном свете. Под пышным нарядом Брайта угадывалось сильное тело, светлый парик оттенял изысканную бледность лица, делая его загадочным и прекрасным.

«Внимание, Порция, тебе грозит опасность».

Брайт низко поклонился ей:

— Нас сблизил лунный свет, гордая Титания…

Порция уже успела забыть силу его глубокого голоса. Она инстинктивно прикрыла лицо маской.

— Вы ошибаетесь, милорд. Меня зовут Порция.

— Ах да, страж дверей, защитница порядка… Так вам больше нравится? Надеюсь, ваш брат принес вам мои извинения и я прощен.

Оливер ни словом не обмолвился об извинениях Брайта, но Порция промолчала об этом.

— Мне не хотелось бы говорить на эту тему, милорд, — сказала она.

Как хорошо, что маска скрывает ее вспыхнувшее лицо!

Вот только дрожащий голос и бешеный ритм сердца не поддаются контролю.

Брайт, казалось, не замечал ее холодного тона и, поклонившись Оливеру, произнес:

— О сэр Оливер! Мы с вами славно провели время. Надеюсь, мы поиграем еще?

— Конечно, милорд, — ответил Оливер, сияя от удовольствия.

Он с гордостью представил лорду Маллорену своих друзей. Порции неприятно было видеть, как подобострастно они вели себя с Брайтом — будто сам Господь сошел с небес на грешную землю.

Да будь прокляты все эти Маллорены — от них одни только сплошные несчастья. Порция глубоко вздохнула и приказала себе сохранять спокойствие. Ей во что бы то ни стало надо выяснить, каковы намерения этого человека в отношении ее брата.

Брайта ничуть не смущали ее маска и холодный прием.

— Вы решили пожить в Лондоне, мисс Сент-Клер? — спросил он.

— Немного, милорд.

— Лондон — очень притягательный город. А я все никак не могу забыть нашу нечаянную встречу в Мейденхеде.

Порции захотелось высказать ему в лицо все, что она думает об этой встрече, но, поразмыслив, она предпочла спокойный ответ:

— Я тоже хорошо ее помню, милорд. Надеюсь, что письмо было приятным для вас.

Что-то мелькнуло в глазах Брайта — то ли восторг, то ли гнев — этого Порция не сумела разобрать, однако заметила, что при свете дня его глаза были прекрасны. Они вспыхивали то зеленью, то золотом, когда солнце попадало на них, и были опушены длинными темными ресницами. От таких глаз невозможно было оторваться.

Вот в них мелькнула лукавая насмешка, и Порция поняла, что он заметил, как она из-под маски рассматривает его. Порция быстро отвела взгляд и поблагодарила Бога, что маска скрывает ее смущение.

— Послушай, Порция, — услышала она голос Оливера, — сейчас нет никакой необходимости прикрывать лицо маской.

Порция неохотно опустила маску.

— Веет неприятным холодом, — заметила она, многозначительно посмотрев на непрошеного гостя.

Брайт сделал вид, что не понял намека, и быстро отпарировал:

— Могу я надеяться, мисс Сент-Клер, что вам нравится Лондон, даже несмотря на «холодную» погоду?

— Город очень интересный, милорд.

— У вас будет сегодня возможность увидеть короля и королеву.

— Для меня это большая честь, милорд. Брайт молча отвернулся, а Порция продолжала во все глаза смотреть на него. Как только может человек быть таким прекрасным?! Прекрасным, как породистый жеребец, как ястреб в полете, как вспышка молнии в грозовом небе.

Щеки Порции порозовели, и она отвела взгляд в сторону, стараясь внушить себе, что он игрок и негодяй.

— Я чем-то обидел вас, Ипполита? — спросил Маллорен.

— Я буду вам очень признательна, если вы перестанете называть меня разными именами. В его глазах вспыхнул смех.

— А почему бы и нет? Это сейчас модно. Не правда ли, джентльмены?

Голуби дружно закивали.

— Если вам не нравится быть королевой амазонок или сказочной феей, то кем бы вам хотелось быть? Какое ваше качество достойно наибольшего восхваления?

Порции хотелось, чтобы он поскорее ушел.

— Я хочу, чтобы меня ценили за мои внутренние достоинства, милорд: мою мудрость и мое целомудрие, — ответила Порция, сделав ударение на последнем слове, так как его пристальный взгляд смущал ее.

— Целомудрие это так скучно, — лениво протянул Брайт. — Лучше я буду называть вас Минервой — богиней мудрости.

— Мне бы этого не хотелось, — резко ответила Порция.

— Но называть даму ее собственным именем несколько провинциально. Как вы считаете, джентльмены?

— О да, милорд, — в унисон ответили приятели.

— В самом деле. Порция, — добавил Оливер.

— Возможно, я законченная провинциалка, — процедила Порция сквозь зубы.

— Возможно.

Порции захотелось ударить Брайта маской по лицу, но она вовремя поняла, что он к этому и ведет. Ей казалось, что он с легкостью читает ее мысли.

— Но иногда манеры провинциалки, — продолжал Брайт с улыбкой, — свежи и приятны для пресыщенных жизнью обитателей Лондона. Вы держитесь с достоинством, мисс Сент-Клер. Должно быть, это у вас в крови. Вы далеко пойдете.

Порция не знала, как ей расценивать этот сомнительный комплимент. Возможно, он относился к Оливеру, хотя брата с трудом можно было назвать образцом добродетели.

— Да, милорд, — гордясь сестрой, согласился Оливер, — Порция имела бы большой успех в светском обществе. Лорд Брайт посмотрел по сторонам.

— А что, это окружение для вас недостаточно светское, сэр Оливер? — спросил он.

— Нет, нет, милорд, — поспешил ответить Оливер, — вы не так меня поняли. Порция выросла в провинции и пока не очень умеет вести себя в обществе.

— Бедная Порция, — насмешливо произнес лорд Брайт, отчего у девушки снова возникло желание ударить его. — Тогда мы должны помочь ей. С вашего позволения, сэр Оливер, я немного прогуляюсь с вашей сестрой.

Оливер выглядел ошеломленным и встревоженным, но не посмел отказать лорду Брайту. Порция хотела возразить, но не знала, поступит ли в этом случае правильно.

Какая опасность ей угрожает, если она прогуляется с этим человеком среди множества народа?

Брайт предложил ей руку, и она положила на нее свою. Под холодным шелком камзола чувствовалась теплота его тела и сильные мышцы. Уж она-то знала, каким сильным было его тело!

И тут же Порция вспомнила, как грубо он с ней обошелся и что она его просто ненавидит, и тотчас же перешла в наступление:

— Не могу понять, милорд, зачем вам вздумалось прогуливаться со мной.

— Возможно, я хочу получше разглядеть вас при свете дня, мисс Сент-Клер.

— Если у вас есть хоть капля стыда, милорд, вы не должны вспоминать о нашей первой встрече.

— Но мне нечего стыдиться. Солнечный свет делает вас еще более привлекательной, Ипполита. Ваши волосы просто искрятся на солнце.

Сердце Порции затрепетало, но она решила не сдаваться.

— Если вы хотели польстить мне, милорд, то знайте, что я не любительница фальшивых комплиментов.

— Фальшивых? Неужели у вас нет никаких достоинств, которыми вы могли бы гордиться?

— Не переиначивайте мои слова, милорд. Гордыня — большой грех.

— Но ведь честность не грех. Как бы вы сами описали себя, если говорить честно?

— Невысокого роста, худая и давно вышла из того возраста, когда делают глупости.

— Вы считаете, что глупости делают только в определенном возрасте, дорогая леди? — спросил он с нежной улыбкой на губах. — Ну а что касается худобы, возможно, вы плохо питаетесь?

— Совсем наоборот, — вскипела от возмущения Порция, — я ем как лошадь.

— Может, вам следует полечиться от глистов?

— Милорд!! Это уж слишком!

— А что вы скажете о своих волосах? Как вы опишете их?

Порция готова была пуститься в пространные рассуждения, но внезапно заметила, что глаза окружающих прикованы к ним. Некоторые смотрели открыто, другие украдкой, прикрыв лица масками.

— Я полагаю, что мои волосы цвета ржавчины, — ответила она сдержанно, — но думаю, что в самом ближайшем будущем они станут серыми.

— Вы так быстро стареете?

— Нет, просто некоторые мошенники сокращают

Мне жизнь.

— Мисс Сент-Клер, мне кажется, вы несете вздор или просто напрашиваетесь на комплименты.

— Вовсе нет! — воскликнула Порция, чувствуя, однако, что этот разговор начинает доставлять ей удовольствие.

Она с любопытством взглянула на Брайта и заметила, что его глаза искрятся смехом. Она и сама с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться.

— Тогда я не буду говорить вам комплименты, — заметил, улыбаясь, Брайт. — Я согласен, что вы маленькая, костлявая и с волосами цвета ржавчины. Считаю своим долгом предупредить вас, что на вашем носу тоже ржавчина.

Он дотронулся до ее носа и посмотрел на палец.

— Похоже, эта ржавчина не стирается.

— Я знаю, что у меня веснушки, милорд. Вам незачем, было указывать на них.

«Держись, Порция, — приказала она себе, — не вздумай засмеяться».

— У вас слишком маленький носик, — продолжал он, — и такой же маленький, очаровательный ротик, но, боюсь, это оттого, что вы слишком крепко сжимаете губы… Ну, так оно и есть…

Сдаваясь, Порция громко рассмеялась:

— Никогда не встречала более несносного человека, чем вы!

— Вот и прекрасно — значит, вы меня не скоро забудете. И пока Порция размышляла, как ей поостроумнее парировать удар, Брайт добавил:

— Нам лучше двигаться, мисс Сент-Клер. Только сейчас Порция заметила, что, обмениваясь колкостями, они остановились и стали центром пристального внимания многих любопытных глаз.

— Вы решили выставить меня на всеобщее обозрение, милорд?

— А разве вы не хотите стать известной?

— Совсем нет.

— Тогда чего же вы хотите, мисс Сент-Клер? В голосе Брайта было столько нежности, что Порция чуть было не поддалась искушению рассказать ему обо всех своих заветных желаниях и мечтах, но, как она сама сказала, она вышла из возраста, когда делают глупости, и поэтому сухо ответила: ее желания касаются ее одной.

Брайт пропустил это замечание мимо ушей, и она поняла, что он сделал это намеренно.

— Итак, вы живете в сельской местности, мисс Сеит-Клер?

— Да, милорд.

Порция была одновременно и довольна, и разочарована, что они сменили тему разговора.

— Кроме этого брата, у вас еще есть родственники?

— Сестра по матери, милорд. Пруденс сейчас шестнадцать, и она очень хорошенькая. Как бы ей понравилось здесь!

— Я бы не рекомендовал вам привозить ее сюда, если, конечно, у нее не будет надежного покровителя. Хорошенькие шестнадцатилетние провинциалочки такой лакомый кусочек.

— Мне стыдно за Лондон!

— Не сомневаюсь, — заметил он сухо. — Полагаю, что ваша сестра осталась с матерью? Значит, вы опора всей вашей семьи.

— Я, милорд? — удивилась Порция. — Глава нашей семьи — Оливер.

— Но является ли он вашей опорой? Тема разговора становилась опасной.

— Дела моей семьи вас не касаются, милорд.

— Вы абсолютно правы. Но коль скоро я при нашей первой встрече вел себя не совсем учтиво…

— Не совсем?!

— …мне бы как-то хотелось исправить прежнее мое поведение, проявив теперь заботу о вас. Если это ваш первый визит в Лондон, мисс Сент-Клер, вас нужно соблазнить.

— Что?! — крикнула Порция, резко повернувшись к нему.

Брайт выглядел самой невинностью.

— Соблазнить развлечениями, какие только есть в Лондоне. Я имел в виду это.

Порция немного успокоилась, но предчувствие опасности не покидало ее.

— Я не хочу, чтобы меня соблазняли, сэр, — сказала она тоном, не допускающим возражений.

Невероятно, чтобы такой человек мог проявить к ней интерес, и все же чувство тревоги не покидало ее.

Брайт накрыл ее руку своей. Теплая и сильная, она жгла ей кожу. Ресницы ее трепетали.

— Если бы вы сами этого хотели, то мое предложение не звучало бы как вызов, не так ли? Я никогда не прибегаю к насилию.

Он осторожно взял ее за подбородок, и его губы, как огнем, опалили ее.

Порция отпрянула и посмотрела вокруг. К счастью, их никто не видел, так как все взоры были обращены на появившихся короля и королеву. Заметил ли Брайт, что на них никто не смотрит, или был просто безрассудно смел? Лицо его было совершенно бесстрастным.

— Вы… — начала она, но его палец лег ей на губы.

— Мы должны уважать монархов.

Толпа притихла и с интересом наблюдала за королевской четой. Король и королева, сопровождаемые небольшой группой придворных дам и кавалеров, в окружении охраны сразу направились инспектировать войска.

Воспользовавшись моментом, Порция постаралась привести в порядок свои мысли и нервы. Ей пришлось признать, что даже сейчас, не глядя на Брайта, она ощущала его присутствие. Такого тревожного чувства она никогда раньше не испытывала. Его мелодичный голос проникал ей в душу, лишая ее возможности мыслить трезво.

Порция украдкой посмотрела на Брайта. Его внешность по-прежнему завораживала ее. Высокий, гибкий, элегантный, с хорошей осанкой — он был, несомненно, красив, но в нем присутствовало что-то еще, возможно, то, что называют породой. Она чувствовалась в каждом движении его тела, в повороте головы, в чертах озаренного солнцем лица.

Как жаль, что она не художница!

Порция постаралась взять себя в руки. Ведь Брайт — игрок, хищник и, возможно, бессердечный соблазнитель. Берегись, Порция!

Брайт перехватил ее взгляд.

— А что вы думаете о наших монархах, Ипполита? — спросил он.

Разбирая Брайта по косточкам, Порция совсем забыла о королевской чете и только сейчас внимательно посмотрела на нее.

— Мне кажется, они совсем обыкновенные, но… добрые. То есть они похожи на добрых людей. «Как глупо сказано», — подумала она.

— В некотором роде да. Они преданы друг другу и любят проводить вечера, сидя у камина. Как вы думаете, смогут они повлиять на моральные устои нашего общества?

— Вряд ли, — ответила она.

— Несомненно, вы правы. А что вы думаете о верности и тихих вечерах у камина?

— Это восхитительно! — воскликнула Порция и тут же пожалела, что раскрыла перед ним свою душу. А впрочем, что жалеть? Пусть знает, что она женщина, не созданная для развлечений. Да и сам Брайт Маллорен не относится к тому типу мужчин, которые хранят верность одной женщине и проводят вечера дома, грея ноги у камина.

Выполнив своей долг перед войсками, молодые король и королева обошли парк, временами останавливаясь, чтобы перекинуться несколькими словами с некоторыми из важных господ. Джентльмены кланялись, а дамы приседали в реверансе, когда королевская чета проплывала мимо. То же самое сделали и Брайт с Порцией.

С близкого расстояния Порция видела, что королева была действительно очень проста, с очень добрым лицом. Король был красив, но казался чем-то слегка встревоженным.

Королевская процессия удалилась, и толпа, разбившись на группки, зашумела снова.

Порция решила сразу поставить Брайта на место.

— Я не позволяю вам целовать меня, милорд, — сказала она. — Вы испортите мою репутацию.

Они повернули в сторону, где их ждали Оливер и его компания.

— Как раз наоборот, я укреплю вашу репутацию.

— Вы выбрали не лучший способ, милорд.

— Итак, если у вас нет желания стать известной и быть соблазненной, тогда чего же вы хотите, оставаясь в Лондоне?

— Ничего. Просто у брата есть здесь дела.

— По всей вероятности, они связаны с графом Уолгрейвом?

Порция на какое-то время забыла об их печальном положении и сейчас, вспомнив о нем, резко ответила:

— Это вас не касается, милорд.

— Какая вы скрытная, Ипполита. Можно подумать, что вам есть что скрывать…

— Нечего, милорд, — прервала его Порция, но, вспомнив, что хотела рассказать Брайту о безденежье брата, поспешно добавила:

— Секрет в том, что Оливер проиграл наше поместье. У него нет ни единого пенни, милорд.

Казалось, что такая новость совсем не удивила Брайта.

— В таком случае, если вы позволите мне дать вам совет, мисс Сент-Клер, вы должны удержать брата от игры в карты.

— Но как? Это невозможно. Брайт поднял брови:

— Тогда дела обстоят совсем плохо. В таком случае увозите его из Лондона.

— Вы ведь сами играли с ним прошлой ночью, — холодно заметила Порция, — а теперь даете мне бесплатные советы.

— Потому и даю, что играл с ним прошлой ночью.

— Но он хотя бы выиграл, а вы проиграли. Не сомневаюсь, что сегодня же вечером вы захотите отыграться.

— Вполне возможно, но я никогда не проигрывался до нитки, и у меня на руках нет семьи.

Боже милосердный, этот человек, несмотря на его породу и власть, привержен тому же пороку. Порции хотелось посоветовать ему бросить играть, но она подавила в себе это желание. В конце концов какое ей дело до Брайта Маллорена?! Даже если он истратит последний пенни и пустит себе пулю в лоб, как это сделал ее отец…

Представив себе такую картину, она прервала поток дурных мыслей.

— Мне бы хотелось, чтобы вы не играли, — прошептала она и, увидев его изумленное лицо, добавила:

— Я хочу, чтобы никто не играл.

Брайт скривил губы:

— Интересно, что мы все будем делать длинными вечерами? Ах, да, сидеть у камина с нашими верными супругами;

Порция густо покраснела.

— Вы смеетесь, милорд, но так было бы лучше.

— Несомненно. Вы пугаете меня, мисс Сент-Клер?

— Конечно же, нет.

— Вернее, я хотел сказать, что боюсь за вас. В вас есть что-то от Жанны д'Арк.

— Я не религиозная фанатичка, милорд. Лицо Брайта было серьезным.

— Но вы порывистая, храбрая, и у вас высокие идеалы, а это очень опасно в наш циничный век. Случись что, вы не колеблясь броситесь защищать их, подвергая себя опасности. Вы сгорите, как мотылек в пламени свечи.

— Этого не случится, милорд, — ответила Порция, но слова Брайта засели у нее в голове. Все эти дни она жила в предчувствии чего-то страшного.

— Вы так считаете? Не вы ли чуть не застрелили меня на днях?

— Да, — прошептала, покраснев, Порция.

— Почему?

— Я не могла допустить, чтобы кто-то врывался в чужой дом.

— И поэтому решили пустить в меня пулю, дорогая амазонка? Интересно, что бы вы сделали с моим трупом?

— Вызвала бы стражу, — ответила Порция, холодея от ужаса.

Брайт громко рассмеялся:

— Ни капли не сомневаюсь, что вы поступили бы именно так.

Костяшками пальцев он дотронулся до ее щеки.

— Вы такая свеженькая.

— Свеженькая, как ледяная вода.

— Пожалуй, это грубое сравнение; — заметил Брайт с теплой улыбкой. — Я бы предпочел сказать, как прохладный фонтан в жаркий полдень.

Порция не нашлась, что ответить, и молча смотрела на него.

Брайт, казалось, не замечал ее состояния и непринужденно продолжал:

— Могу я надеяться, что теперь вы оживите наше общество своим присутствием, Ипполита?

Порция почувствовала, как у нее закружилась голова, и была рада, что опирается на руку Брайта.

— Я… я сомневаюсь, милорд. У нас с братом нет ни малейшего намерения оставаться здесь долго. Мы скоро уедем.

— В таком случае общество останется в проигрыше. Брайт подвел ее к Оливеру и, поклонившись, ушел.