Цветок пустыни - Арбор Джейн Глава 10Читать онлайн любовный романВ женской библиотеке Мир Женщины кроме возможности читать онлайн также можно скачать любовный роман - Цветок пустыни - Арбор Джейн бесплатно. | ||||||||
|
Цветок пустыни - Арбор Джейн - Читать любовный роман онлайн в женской библиотеке LadyLib.Net Цветок пустыни - Арбор Джейн - Скачать любовный роман в женской библиотеке LadyLib.Net Арбор ДжейнЦветок пустыни
Глава 10Все были ошеломлены, в комнате повисла напряженная тишина. Затем Дженайна, лицо которой стало почти таким же белым, как и ее платье, быстро подошла к Бет и взяла ее за плечо:
– Ch?rie, прошу тебя, успокойся! Господи, какая ерунда… ты не понимаешь, что говоришь!
– Значит, не понимаю, так? – И подчеркнуто оскорбительным жестом Бет переломила ножку своего бокала и бросила его к ногам Дженайны. – Даже если и не понимаю, я все равно скажу, и тебе не остановить меня!
С этими словами она прошлась взглядом над головой Дженайны и всех остальных, собравшихся здесь, явно не замечая удивления и отвращения, что ясно читалось на их лицах.
– Это мое представление! – пронзительно закричала Бет. – Они за мой счет получили свое, а теперь моя очередь. Но вы конечно же не знаете, о чем я тут говорю, не так ли? – Безумными глазами Бет уставилась на врача-француза и врача-немца. – Что же, я расскажу вам. Тут моя дорогая мачеха втихую прокручивала свои амурные делишки с мужчиной, который, как я думала, должен будет стать моим женихом – вот что! То дорогая Бет, то ch?rie, а на самом деле все это время он задумывал предательство по отношению ко мне, задумывал с той самой минуты, когда узнал, что на свете есть еще и она!
– Бет!
Хотя это слово, в котором одновременно прозвучали и мольба и упрек, было произнесено Дженайной, кое-кто еще, а именно доктор Мейер, направился в сторону Бет. Но остановить поток слов было невозможно.
– Он волочился за одной женщиной, что нисколько не помешало ему в это же время бегать и за другими юбками. И если вы считаете, что это невозможно, спросите Лиз Шепард, что сидит вон там. Спросите ее про ее возлюбленного Роджера Йейта! Спросите ее, потому что она влюблена в него уж не знаю с какого времени…
Но на этом выступление Бет было прекращено. Потому что случилось нечто невероятное. Размахнувшись, доктор Мейер дал Бет хлесткую пощечину, а когда та вздрогнула всем телом и сжалась от удара, он пододвинул стул и, с силой надавив рукой на ее поникшие плечи, усадил девушку на него. Другую руку он протянул к Дженайне:
– Дорогая, прости меня, но это необходимо было сделать – у нее истерика. Ей непонятно, что происходит, и в этом причина ее озлобления, хоть она и сама не верит в то, что говорит. Потом Бет станет раскаиваться. Ради меня, пожалуйста, будь к ней снисходительна, ладно?
– Это все я виновата, – прошептала Дженайна. – Ты же говорил, Герхард, что нам следовало бы сразу сказать ей обо всем. А я решила, что надо подождать. Меня пугало то, как Бет воспримет все это.
Сказав это, Дженайна опустилась на колени рядом со стулом, на котором сидела Бет, и начала гладить ее волосы, несмотря на то что та все время отводила голову.
– Дорогая, прости меня! Мне и в голову не приходило, что ты можешь совершить такую чудовищную ошибку и возненавидеть меня из-за нее! Если бы только я или Роджер имели хоть малейшее представление о том, что ты хочешь выйти за него замуж! Послушай меня, вчера вечером я узнала, что он любит Лиз.
Бет вскинула на нее злые, мокрые от слез глаза.
– Лиз? И Роджер? Я не верю этому. А ты… ты вышла замуж за моего отца. Ты помнишь это?
– Да. Но только тогда, когда я решила, что мне больше никогда не увидеть Герхарда снова. Стивен знал о Герхарде. А ты была такой маленькой и такой беспомощной, Бет. Ты нуждалась в том, чтобы у тебя были и отец и мать, а я хотела заменить тебе мать настолько, насколько это было в моих силах. – И Дженайна взглянула на мужчину, что стоял рядом с ней. – Герхард, расскажи ей про нас все. Сделай так, чтобы она поняла.
Но прежде чем Герхард смог сделать это, казалось, что Дженайна вдруг поняла, что они трое здесь не одни. Поднявшись с колен, она подошла к Крису и взяла его руки в свои:
– Крис, мне очень жаль, что так получилось. На вашей вечеринке… Вы же понимаете, что Бет просто не в себе, иначе она бы ни за что не испортила ваш праздник? А что касается Лиз и Роджера, – и Дженайна перевела свой взгляд с одного на другого, – то винить нужно меня, ведь это я только что не оправдала доверие Роджера, в тот момент, когда пыталась убедить Бет. Но возможно, он простит меня. И Бет принесет свои извинения, это я вам обещаю. А сейчас мне лучше отвезти ее домой.
– Да не стоит и думать об этом, – сказал Крис, – и не нужно из-за меня заставлять Бет извиняться. Боюсь, что я знал, что нечто в этом роде должно случиться с ней, хотя и не думал, что все будет именно так. И как мне представляется, наш друг Йейт тоже не будет настаивать на извинении, даже если он и предпочел бы, чтобы Бет не разбалтывала его секреты. Однако не могу утверждать того же самого по поводу Лиз. Может быть и так, что ярость ее не будет знать границ. Но с другой стороны, может, она сдержит свои чувства ради бедняги Криса…
По этому поводу он мог бы и не сомневаться. Потому что несколькими минутами раньше взгляд Лиз, которая тоже забыла о том, что ее окружает, и об остальных людях, присутствующих здесь, встретился со взглядом Роджера, что находился в другом конце комнаты, и теперь ей стало точно известно, что и она и он – оба слушают одну и ту же сокровенную мелодию, понятную только им одним.
Как сквозь сон Лиз слышала голос Герхарда Мейера:
– Дженайна, прежде чем мы отвезем Бет домой, я думаю, нам следует немножко прояснить обстановку для наших добрых друзей, собравшихся здесь. Они должны это знать. – И, взяв Дженайну за руку, он продолжил: – Мы с Дженайной встретились в Кано еще до войны. Я там изучал тропическую медицину. Когда началась война, я вернулся в Германию. Но оказалось так, что моя бабушка не принадлежала к арийской расе.
Надеюсь, вы меня понимаете? И вместо того чтобы служить военным врачом в армии, я провел войну в концентрационном лагере. Когда я вернулся в Кано, Дженайна, должно быть, уже была замужем и в течение нескольких лет жила в Тэменрессете, хотя тогда я этого не знал.
Достаточно сказать, что я не мог найти ее следов и переходил из одной больницы Северной Африки в другую, пока в конце концов не оказался в Алжире. Когда я приехал сюда для оказания помощи местной больнице, я в разговоре с доктором Йейтом случайно упомянул Дженайну и…
– Послушайте, поскольку это я сотворил все остальное, может, и все остальное лучше рассказать тоже мне? – вставил свое слово Йейт. – Я рассказал ему, что Дженайна живет и работает в Тасгале и что Стивен Карлайен умер. Но как только встал вопрос о возобновлении знакомства с последней, тут Мейер проявил изрядную робость. После этого мне пришлось предпринять собственный демарш. Я пригласил Дженайну отобедать со мной и сообщил ей новость о Мейере, а затем представил нашего друга. После этого я отдал им на весь вечер свой автомобиль и оставил их в обществе друг друга. В десять часов вечера того же дня я уже был дома. – Сказав это, он бросил косой взгляд на Лиз. – Это было как нельзя кстати. Следующую ночь я совсем не сомкнул глаз!
– И после этого по моей вине возникла вся эта атмосфера секретности, – вставила свое слово Дженайна. – Я чувствовала, что мне нужно лишь раз снова увидеться с Герхардом, в присутствии Роджера конечно, прежде чем я сказала бы Бет, что Герхард и я пришли к решению сочетаться браком. Мне было ясно, что говорить с ней на эту тему будет делом очень трудным, и я нуждалась в его помощи. Но Бет была настроена настолько воинственно по отношению ко мне, что мне никак не удавалось это сделать. – Она повернулась и снова обратилась к Бет: – Ах, ch?rie, я была не права, признаю это. Но ведь со временем ты простишь меня, правда?
– Простить тебя? Может быть, но спустя много лет и находясь от тебя на большом расстоянии! – Губы у Бет задрожали. – Ты же не станешь воображать, что после всего этого я останусь здесь с тобой, чтобы каждый в Тасгале смеялся надо мной? У папочки были родственники в Англии. Я… я поеду к ним. Ведь ты, по крайней мере, могла бы рассказать про Роджера и Лиз Шепард. Я знаю, что она сохнет по нему, но он!.. Господи, он же ни разу не приглашал ее на обед или в клуб на танцы…
– Бет, дорогая, – Дженайна протянула девушке руку, – как ты смотришь на то, что сейчас мы все пойдем домой.
Но в это время сделал шаг вперед Эндрю.
– Если Бет хочет домой, я отвезу ее, – сказал он.
– Я не поеду домой! – огрызнулась Бет, сильнее вжимаясь в свой стул.
– Не хочешь? Ну и не надо! – Однако, сказав это, Эндрю взял ее за руку и потянул, заставив девушку встать. – А ты знаешь, – при этих словах Эндрю кивнул, – могу ли я надеяться, что ты пожалеешь меня?
– Это как еще? – Теперь Бет говорила тоном обиженного ребенка, который никак не хотел расставаться со своей обидой.
– А вот так. Похоже, что на сегодняшний вечер мне выпала роль третьего лишнего. Я просто выпадаю из этого группового портрета. Не окажешь ли ты мне честь провести со мной вечер?
– Вы хотите меня увести только с одной целью – чтобы получить возможность читать мне проповеди.
От удивления брови у Эндрю взметнулись вверх.
– Это за обедом-то? Не будет ли такое занятие губительным для пищеварения? Кстати, с нефтяных приисков приехала в отпуск новая группа молодых людей, и, как я слышал, клуб устраивает для них танцевальный вечер.
– Хорошо, я пойду, – сказала Бет и, не глядя ни на кого, выбежала из комнаты.
Вздрогнув всем телом, Дженайна сделала глубокий вдох, однако Герхард Мейер быстро и уверенно провел ладонью по ее руке, и она успокоилась. Вслед за Бет к выходу пошел и Эндрю, а Лиз побежала за ним и догнала его только в вестибюле, когда Бет выходила на улицу через центральный подъезд гостиницы.
– Папа, – прошептала Лиз, – ты это очень хорошо придумал!
– Как мне представляется, стоит попробовать и посмотреть, что продуманно составленный обед и капелька безвредной лести смогут сделать с ее достаточно искаженным представлением о ценностях этого мира. Однако передай Дженайне, что я к полуночи доставлю Бет домой, ладно? Когда вечеринка здесь окончится, ты намереваешься направиться к ней вместе с Крисом и со всеми остальными?
– Да-а-а, я полагаю, что да… – Лиз колебалась.
– Хотел бы я знать, что это ты полагаешь? – рассмеялся Эндрю. – Или у тебя в голове совершенно иные планы? Послушай-ка, юная дева, разве ты не должна мне кое-что объяснить?
– Ты имеешь в виду Роджера? Что он что-то сказал Дженайне… Но он никогда и ничего подобного не говорил мне, ты должен поверить этому. Да, он поцеловал меня ночью на том празднике ахал. Но это ровным счетом ничего не значило, вы оба мне так сказали. И я была решительно настроена не допустить, чтобы поцелуй что-либо значил для меня, тем более что я, кажется, даже не больно-то нравилась Роджеру.
– Что же, прикажешь мне превратиться в заботливого родителя и начать выяснение серьезности его намерений?
– Папа, да ты смеешься надо мной! Неужели же ты не видишь, что я… что я сама люблю его настолько сильно, что мне совсем не до смеха?
Эндрю вздернул ее подбородок:
– Я смеюсь только вместе с тобой и только тогда, детка, когда ты счастлива. Но расскажи ты мне обо всем этом чуть раньше, возможно, я бы смог помочь тебе разобраться с твоими проблемами. И ведь это мне ты обязана еще и этим: когда вы застряли в песках, он ведь не воспользовался ситуацией и не стал домогаться твоей любви, верно?
– Нет! Но мы говорили о многом, и я чувствовала, что мы стали более близкими друзьями, чем когда-либо ранее. Я была очень счастлива.
– Да. Мне тоже показалось, что ты выглядела довольно exalt?e
type="note" l:href="#n_10">[10] , когда мы ехали назад.– Но не более двух часов после моего возвращения домой. Все кончилось после того, как Бет вывалила на меня все свои подозрения по поводу Дженайны.
Лиз резко повернулась и почувствовала, как пламенеют ее щеки. Позади нее стоял Роджер. Ей было слышно, как глубоко вздохнул Эндрю:
– Как я уже говорил, в этом акте пьесы я не занят. – И с этими словами он поспешил за Бет, а Роджер остался с Лиз, он стоял очень близко от нее, и его рука искала ее руку.
– Больше ждать я не мог, – прямо сказал Роджер, – должен же я оказаться рядом с тобой. Ты уже уходишь?
Зная, что ей хочется уйти вместе с ним, Лиз тем не менее возразила:
– Ухожу? Зачем? Мы не можем скомкать вечеринку Криса.
– Наоборот, мы покинем ее с его благословления, хотя, как я полагаю, тебе придется объяснить ему кое-что. Он просил меня передать тебе, что, как ему кажется, ты бы могла и рассказать ему.
– Мне это нравится! Это он мог бы рассказать мне!
– Рассказать тебе что?
– Ничего. – Лиз почувствовала, как румянец снова заливает ее щеки. – Пожалуй, я действительно сейчас пойду и поговорю с Крисом.
– Ничего этого ты делать не будешь. Позже мы встретимся с ним у Дженайны. Кстати, Фремье довольно тактично избавил себя от присутствия на этом в общем-то семейном конфликте, поэтому Мейер и я будем доставлять Криса обратно в больницу. А пока что мы просто теряем драгоценное время. Ну что, пойдем?
Теплый ночной воздух мягко скользил по их лицам. Они вышли из гостиницы, и в темноте ночи послышался звук закрываемой автомобильной двери. Мгновением позже вдоль ведущей к гостинице аллеи на высокой скорости проехал «лендровер» Эндрю, на пассажирском сиденье которого высилась тонкая и прямая фигурка Бет.
– Должен сказать, что это весьма тактично со стороны Эндрю, – сухо прокомментировал увиденное Роджер. Мне думается, нам следует подняться в ваш садик на крыше. Я испытываю к нему особенно доброе чувство после того случая, когда я подцепил и втащил тебя обратно на крышу, не дав совершить тот самоубийственный шаг за парапет. И кроме того, это своеобразная китайская традиция.
– Какая китайская традиция?
Улыбка, которая не покидала их лица, совершенно ясно показывала, что они говорят просто для того, чтобы говорить и чтобы еще какое-то время не давать воли более драгоценным чувствам и переживаниям.
– Такая, согласно которой, если ты спасла кого-нибудь от самоубийства, ты должна брать на себя ответственность за него на всю оставшуюся жизнь.
– Я никогда не слышала о таком обычае! И я вовсе не собиралась совершать самоубийство. Просто я была взбешена поведением Бет.
– У меня сложилось впечатление, что еще в большей степени тебя взбесил я!
– А ты сам? Ты был просто в ярости, разговаривая со мной, ты всегда вставал на ее сторону, выступая против меня.
– Да. Каким же я был дураком, считая, что Бет нужно защищать от твоего здорового, бойцовского задора. – Тут легкомысленные нотки исчезли из тона Роджера. – Я был убежден в ее невиновности и в наличии у ней доброжелательности. И ведь я говорил тебе, что, по моему мнению, Бег еще не повзрослела! Да у нее уже вековой опыт заботы о себе самой, о любимой Бет Карлайен, а все остальные при этом могут идти ко всем чертям. И ты знала об этом, а я нет. Как такое могло случиться?
Лиз ответила уклончиво:
– Дело в том, что у нас у обоих был повод для ревности.
При этих словах Роджер еще крепче сжал ее руку. Однако девушка поторопилась со следующим вопросом:
– А как ты думаешь, что ждет в дальнейшем Бет и Дженайну? Если Бет осуществит свою угрозу и уедет в Англию, тем самым она разобьет сердце Дженайны.
– Лично я думаю, что Бет скоро охладит свой пыл. Признаю, мне приходится пересматривать некоторые аспекты в моем отношении к ней, но на основании последних наблюдений я полагаю, что она достаточно проницательна и понимает, «что в стране, где все слепые, королем будет и одноглазый». Короче говоря, если ее целью является замужество, то она знает, что в Англии конкуренция на рынке невест будет гораздо более жесткой. Возможно, в Сахаре и выбор женихов поменьше, но здесь еще меньше и претенденток на руку и сердце мужчины, готового вступить в брак.
– Но она все равно намерена отравлять жизнь Дженайны, даже и в том случае, если она останется жить с ней.
– Да долго ли ей будет позволено вести себя подобным образом? Мне как-то не представляется, чтобы наш друг Мейер согласится терпеть подобное.
– Не знаю. Но надеюсь, что так и будет. Ведь Бет, – и, сказав это, Лиз внезапно вздрогнула, – она такая притвора. Ей удается создать впечатление, будто она гладит тебя одной рукой, тогда как на самом деле царапает ногтями другой! Однажды она вцепилась в меня ногтями обеих рук – в переносном смысле, конечно, – когда рассказывала мне про связь, якобы существовавшую между тобой и Дженайной.
– Когда она рассказывала тебе… То есть ты хочешь сказать, что прежде, чем вынести всю эту историю на публику, она рассказывала ее тебе?
– Да. Вскоре после того, как я приехала домой, Бет попросила меня встретиться с нею в кафе «Мирамар», и там она все и выложила мне.
– Но как же ты могла поверить ей! Понимаю, что, когда я пригласил на обед только одну Дженайну, не давая при этом никаких объяснений, это выглядело достаточно странно. Но никому и в голову не придет, если он разумный человек, подобным образом истолковывать мой поступок!
– Возможно, я и не была разумной, – застенчиво призналась Лиз, – всю ночь я чувствовала себя такой счастливой, после того как ты сказал мне, что никогда не испытывал любви к Бет. Я понимала, что мне лично это вряд ли что могло бы принести, но хотела, чтобы оно так и было. А когда мы потом говорили о женщине, которую ты бы взял себе в жены, я говорила себе, что, конечно, это сказано не про меня, но ведь может быть и так, что это сказано не про кого-то конкретно!
– Птичка моя, у меня не было возможности прямо сказать тебе все, что я чувствовал, но ведь я говорил о тебе. Хвала Создателю, сегодня вечером ты смогла понять меня на расстоянии, стоило лишь встретиться нашим взглядам! Ведь ты же все поняла тогда, верно?
– Да-а. Но тогда ты не сказал ничего такого, что могло бы позволить мне хотя бы надеяться. А когда я услышала то, что рассказала мне Бет, то получилось так, что, говоря о женщине, которая могла бы стать твоей женой, ты имел в виду Дженайну…
– И я полагаю, я целовал именно Дженайну, с тем чтобы разбудить ее и дать возможность посмотреть на восход солнца?
– Вот как! Но ты же сказал, – на щеках у Лиз появились ямочки, – что тому поцелую была отведена роль будильника!
– Это была просто уловка, поскольку ты выглядела такой шокированной и такой смущенной. Если бы ты ответила на мой поцелуй хотя бы подрагиванием ресниц, предупреждаю тебя, возможно, я бы уже не смог нести ответственность за последствия. Но поскольку было так, как оно было, ты в значительной степени упростила для меня выполнение взятого мною обязательства.
– Какого обязательства?
– Такого, что я не воспользуюсь нашим вынужденным уединением в качестве предлога, чтобы объясняться тебе в любви. Я говорил сам себе, что, если попытаюсь превратить деловую поездку в любовное свидание, которого ты не хотела и которого не имела возможности избежать, я тем сам нарушу наш с тобой уговор.
Тут Роджер замолк, потому что они остановились у подножия железной лестницы, что вела в сад на крыше.
– Сперва поднимайся ты, – потребовал он, – и будь осторожна! Потому что если ты и на этот раз подвернешь щиколотку, тебе придется хромать к другому врачу. Я ни в коем случае не допущу, чтобы профессиональная этика снова мешала моей личной жизни!
Поднимаясь по лестнице, Лиз решила разобраться в данном вопросе. Вслед за ней поднялся и Роджер, он обнял девушку, и она повернулась к нему:
– Что ты хочешь сказать по поводу твоей личной жизни? Между тем вечером, когда я подвернула щиколотку, и той ссорой, которая случилась из-за Бет, прошло совсем немного времени!
– Ну и что из того? Так или иначе, я все равно намеревался сказать в тот вечер, что люблю тебя. Помнишь, я предложил тебе на выбор, то ли пойти танцевать со мной, то ли отправиться на прогулку. Вне зависимости от того, что ты выберешь, любой вариант обеспечивал мне свободу маневра! А что же сделала ты? Ты самым преступным образом превратилась в пациента с подвернутой щиколоткой, оказанием помощи которому пришлось заниматься мне. Но прежде чем мы расстались, ведь я же в надежде, что ты поймешь намек, попытался пообещать, что будут другие ночи и другие рассветы, которые я попрошу тебя встретить вместе со мной.
– Выходит, ты знал… уже тогда?
– Да, любовь моя, и даже гораздо раньше!
– Тот вечер был первым для меня…
Но его губы уже опустились на ее губы, своим прикосновением заставляя их сперва неохотно, а затем, вобрав в себя огонь его страсти, цвести и наполняться пылким ответным чувством. В течение какого-то времени, какого точно, Лиз не знала и не хотела знать, она не ощущала ничего, кроме близости его тела, его жаждущего рта, его сильных и властных рук, что ласкали ее. Затем, будучи уверенной и уже не сомневаясь в том, что они смогут снова подарить друг другу эти волшебные переживания, Лиз захотелось дать волю своему любопытству.
– Но если еще когда мы были в пустыне, ты захотел, чтобы я знала о твоих чувствах, почему же ты не захотел сказать мне что-либо о них, как только мы вернулись назад. Раньше, чем я услышала от Бет эту историю про Дженайну!
– Ах это, – пальцы Роджера стали раскручивать непослушный завиток на виске у Лиз, – это, я боюсь, была еще одна из моих задумок, которые завершились совсем не так, как я планировал. Сперва всему помешало то, что ты подвернула щиколотку, и раньше, чем с этим препятствием было покончено, выяснилось, что ты достаточно крепко привязалась к Соуперу.
– Я никогда не привязывалась к Крису, не было ничего подобного!
– Значит, Эндрю и я не натолкнулись на вас в тот момент, когда ты была в объятиях Криса.
– Но я же говорила папе, что все это ничего не значит!
– Предложив мне с черт знает каким опозданием узнавать от Криса Соупера, что он хотел было поцеловать тебя, но ты не продемонстрировала никакого ответного желания?
– Но как я могла сказать тебе об этом? Не мог же ты услышать от меня публичных заявлений такого рода: «Я не люблю Криса. Я никогда не любила его».
– Очень смешно, – проворчал Роджер. – И все равно ты могла бы помочь мне и облегчить выяснение этого обстоятельства. Но ты спрашиваешь меня, почему я не набросился на тебя сразу же, как только мы вернулись из поездки? Отвечаю: как я уже говорил тебе, я планировал в тот вечер пригласить тебя и Эндрю отобедать со мной, а после обеда остаться с тобой наедине. Но все получилось совсем не так. А уж когда ты сказала, что намерена устроить праздник в честь Криса, это было уже слишком.
– Да, ты как-то странно отреагировал на это мое желание. Ты назвал его донкихотством.
– А разве это не донкихотство, во всяком случае, как это виделось мне? Посуди сама: тебя оставили ради какой-то другой девицы – это я так считал. И несмотря на это ты проявляешь такое великодушие, что не только отправляешь парня обратно к той девице, но еще и проявляешь готовность устроить ему пышные проводы.
– Но, в конце концов, ты же пришел?
– Только после того, как я убедил Соупера выступить в качестве хозяина вечеринки, благодаря чему мне не нужно было ломиться в открытые ворота из-за того, что я ранее отверг твое приглашение. Поскольку я допускал и такое, что ты можешь просто-напросто вышвырнуть меня отсюда, а я уже провел слишком большую подготовительную работу и не мог рисковать. Вы понимаете, юная дама, что это моя первая, проведенная в отношении вас боевая операция, которая прошла в соответствии с намеченным планом? После того как вчера я с помощью Криса Соупера расставил все точки над «i», я намеревался поймать тебя и остаться с тобой наедине на время, достаточное, чтобы попросить тебя выйти за меня замуж.
– Значит, ты отправился к Крису?
– Да. Но отнюдь не с настроением деликатного наведения справок. Его увечье оказало ему добрую услугу, потому что из-за этого я был вынужден вести наш разговор в рамках, допустимых приличиями. Мы с ним расстались вполне по-приятельски.
– Так, значит, вот почему он знал, что между вами с Дженайной ничего нет! Если бы он только сказал мне…
– Я бы тоже сказал ему кое-что, сделай он это! Ты что, считаешь, что мне нужны посредники? Я не ожидал, что взволнованная своими проблемами Дженайна сообщит всем вокруг о том, что я люблю тебя. И кажется, ты тоже не в восторге от того, что Бет доложила обществу о твоих чувствах?
– Конечно, не в восторге. Мне тогда вообще не хотелось, что бы ты когда-либо узнал о них.
– Но в тот день, когда мы летели сюда, любой мог подумать, что ты умираешь от тоски. Да ты понимаешь, что я влюбился в тебя уже в тот день? Ты в своем поведении была столь же беззащитной и одновременно столь же доблестно храброй, как испуганный котенок. Сперва я подумал: «Эта сопливая идиотка хочет покорить Сахару!» И сразу же потом: «Господи, да если она только захочет, сможет и победить!» А потом я подумал: «А ведь мне хотелось бы увидеть, как она сделает это. Да что там – хотелось бы, я должен увидеть…» И после этого, моя дорогая Лиз, я принял тебя в свою душу, зная, что ты останешься в ней навсегда.
– Если бы только я тогда могла знать об этом.
– Тогда бы была не готова к тому, чтобы узнать что-либо ни обо мне, ни о себе. А после того моего неудачного выступления на празднике ахал, я был поставлен перед фактом, что, возможно, никогда не смогу убедить тебя в своих чувствах.
– Все случившееся потрясло меня, – прошептала Лиз, – и я была оскорблена тем, что ты осмелился поцеловать меня, поскольку была убеждена, что ты любишь Бет. Но еще больше я была поражена, когда мне стало известно, что ты бережешь наш камень. Этого я просто не могла понять!
– Я так и думал, что ты заметила его, – засмеялся Роджер, – и мне было любопытно, к какому заключению ты пришла. Я специально съездил и забрал камень еще до того, как туареги покинули стоянку. Думаю, Тин Акелу оценил мой романтический порыв.
У Лиз перехватило дыхание.
– Когда ты подарил мне rose de sable, я тоже хотела, чтобы он стал для меня напоминанием о тебе.
– Что же, они будут нашими домашними божками. Наш камень «Роджер любит Лиз» и цветок пустыни.
– Наш камень – да. Но не rose de sable. Роджер, он… он разбился! Когда это произошло, мне показалось, что вместе с ним разбилось и мое сердце. Это было все, что мне осталось от тебя, все, на что я когда-либо могла рассчитывать. И когда я увидела на полу море сверкающих осколков, мне показалось, что я этого не вынесу. Бет сказала, что этот камень для тебя ничего не значил, иначе бы ты не подарил его мне. И все равно она разбила его.
– Бет разбила?
Лиз рассказала, как все было, но, увидев, как гневно сжались губы Роджера, пожалела об этом.
– Не суди ее слишком строго, Роджер, – взмолилась она. – Возможно, она и впрямь любит тебя и потеряла голову от ревности.
– Сомневаюсь. А я-то верил, что она наивна, что она нуждается в защите!
С этими словами Роджер расправил плечи, словно стряхнул с себя какое-то неприятное одеяние, которое слишком долго было на нем, а потом снова заключил Лиз в объятия.
– Не стоит жалеть о rose de sable, любовь моя. Вместе мы когда-нибудь найдем другой цветок пустыни. А пока что поцелуй меня…
И вновь вспыхнувшая страсть унесла их в те края, где существовала только энергия, рожденная контактом рук и губ, и где имела значение лишь прерывистая, сладкая и бессвязная речь влюбленных. Согретые объятиями друг друга, уверенные в том, что принадлежат друг другу, они не замечали, как на пустыню опустилась ночь, как похолодел воздух.
Для них воздух Сахары всегда будет нежным, а ее бесконечные пески будут цвести вечно.
Читать онлайн любовный роман - Цветок пустыни - Арбор ДжейнРазделы:Глава 1Глава 2Глава 3Глава 4Глава 5Глава 6Глава 7Глава 8Глава 9Глава 10
Партнеры
|
Разделы библиотеки Разделы романа загрузка...
|