У Элли в голове ярко горел свет, будто что-то раскалили добела. Она застонала, переложила голову с боку на бок, желая только одного — темноты. Боль пульсировала в ушах. Наконец свет начал меркнуть и превратился в серый туман.

Она открыла глаза и уставилась в потолок, он был обшит деревянными панелями. Элли села и огляделась. Постель мягкая, наволочка на подушке из белого атласа, пододеяльник оторочен розовыми с белым кружевами. На полу пушистый белый ковер, рядом с постелью туалетный столик с зеркалом. На столике юбка с кружевными оборками и связка розовых лент. У постели белые атласные домашние туфли без задников, отороченные шелковой пряжей «марабу». Ожидают, когда она сунет в них ноги.

«Может быть, я умерла, — подумала Элли, — и так меня встречают в аду?» Но, поймав в зеркале опухшее лицо с синяком под глазом, вспомнила.

И тут же, дрожа, сбросила ноги на пол. Встала. На ней была ее одежда, черные джинсы и белая футболка с символикой «У Элли», но ботинки и кофта исчезли. Она осмотрелась. Помещение ей не понравилось. Оно было обшито темными деревянными панелями. Элли поискала окно. Вместо него ряд досок. Рванулась к входной двери. Ручка отсутствовала. Побежала в ванную. Она вообще без окон. Элли вернулась в комнату и подергала доски. Надежно прибиты. Поискала щелочку. Ничего.

Элли прерывисто вздохнула. Любопытно, день сейчас или ночь? И где она находится? И кто ее похитил?

Пытаясь подавить панику, она обратила внимание на обстановку. Ни телевизора, ни радио, ни телефона. На ночном столике последние номера журналов, газет нет. Зато есть бутылка воды «Эвиан», пластиковый стаканчик, плитка шоколада и голубая миска с яблоками фуджи.

Элли подошла к стенному шкафу, отодвинула в сторону дверь. Платья, свитеры, джинсы, кружевные ночные рубашки, обувь. Она просмотрела этикетки. Ее размер. Побежала к туалетному столику, выдвинула ящик и в ужасе уставилась на сексуальное нижнее белье. Перевела взгляд на комод. Флакон туалетной воды «Иза». Ее туалетная вода. Губная помада «Бобби Браун». Ее цвет. В ванной комнате она нашла любимые шампунь, лосьон, пудру…

«Ему известны мои пристрастия вплоть до интимных. Наверное, он следил за мной, бывал у меня, рылся в шкафах, комоде, в личных вещах. Лапал все своими грязными руками. А теперь вот специально для меня создал этот пышный будуар. Пародию на романтическое рандеву».

Ноги у Элли подкосились, она опустилась в обитое розовым бархатом кресло и посмотрела в зеркало на перекошенное ужасом лицо.

Только сейчас до нее начало что-то доходить.

— О Господи, — прошептала она. — О Господи, пожалуйста, вызволи меня отсюда.